Бустан (Плодовый сад)
Шрифт:
Не забывай о днях своих плачевных.
Давай просящим у твоих дверей,
Ведь ты не нищий у чужих дверей.
* * *
Ты сироту ребенка приюти,
Как сына, щедрой тенью защити,
Занозу вынь ему, омой от пыли,
Росток погибнет, что корней лишили.
Коль сироту увидишь пред собой,
С опущенною низко головой,
Ты
Кто сироту утешит средь людей?
Он плачет! Кто ему осушит слезы?
Он зол, кто стерпит сироты угрозы?
Страшись! Когда рыдает сирота,
Колеблется над миром высота.
Склонись к нему, о мудрый, милосердный,
Утешь его, ходи за ним усердно.
Он сень утратил — отчую семью;
Взлелей его, прими под сень свою.
Я был превыше венценосцев мира
В объятиях отца, на лоне мира.
Не смела муха моего лица
Коснуться перед взорами отца.
Теперь один я. Если враг нагрянет,
Моим уделом плен и рабство станет.
Утратив сень родную с детских лет,
Изведал долю я сиротских бед.
* * *
В пути у плачущего сироты
Колючку некто вынул из пяты,
И приснился,
Что вечный сад за то пред ним открылся.
Кто милосердия путем идет,
Тот вечных удостоится щедрот.
Не сделав дела доброго, не чванься, —
Я — первый, мол, а ты за мной останься!
Когда судьба стрелой своей разит,
Она — как знать — и меч свой обнажит.
Ты — царь, ты видишь тысяч поклоненье,
Так возноси творцу благодаренье,
Что одаряя тысячи людей,
Ты сам не ищешь помощи ничьей.
А щедрость — шахское, по слухам, свойство;
Нет! Лгу я, — то высоких духом свойство!
РАССКАЗ
Слыхал я: у две недели
Покои дома без гостей пустели.
А благородный муж не ест, не пьет,
Ждет: странник бедный, может быть, придет.
Он дом покинул, за оазис вышел,
И вот — шаги в степной тиши услышал.
И видит: странник по степи пустой
Идет один — согбенный и седой.
Халил ему навстречу устремился
И с ласковою речью обратился:
«О друг, мне милость оказать изволь!
Войди в мой дом, вкуси
«Добро!» — сказал старик, и в двери дома
Высокого вошел он, как знакомый.
Прислужники Халиловы пришли,
В чертог с почетом странника ввели.
Велел Халил — и скатерть расстелили.
И сели все, и гостя посадили.
И общий глас молитвы прозвучал:
«Хвала аллаху!..» Только гость молчал.
«Почтенный гость, — сказал пророк великий, —
Скажи: неверный ты иль безъязыкий?
Закон наш — перед тем, как сесть вкушать,
С молитвой к богу вечному взывать!»
А гость: «Я чужд обычаю такому,
Я одному молюсь — огню живому!»
И понял тут Халил, что этот гость —
Огнепоклонник. Опершись на трость,
Он встал и гнать велел его с позором,
На скверну не глядеть пречистым взором.
Но вдруг раздался шум незримых крыл,
Суруш влетел и молвил: «О Халил!
А ты его отверг в одно мгновенье.
Пусть молится огню он! Почему ж
Вдруг милости лишать его, о муж?»
Эй, всадник, не глумись над тем, кто пеший!
На дверь щедрот, о царь, замка не вешай!
И ты, ученый муж, духовно слеп,
Коль хочешь мудрость продавать за хлеб.
И шариат и разум нам толкуют,
Что верою лишь низкие торгуют...
А ты — бери! Ведь — благо — люди тут,
Что продается дешево — берут».
* * *
Раз плут к ученому, что жил в соседстве,
Придя, сказал: «Увяз я в глине бедствий!
Меня терзает жадный ростовщик,
Тюрьмой грозит, хоть долг мой невелик.
Но срок прошел, и вымогатель старый
Взамен дирхемов требует динары.
Я по ночам не сплю! И каждый день
Он по пятам идет за мной, как тень.
Угрозами мне душу истомил он,
Дверь моего жилища сокрушил он.
Ведь он богат, но хищный, словно волк,
Содрать с меня он хочет этот долг.
Он в книге веры ничего не смыслит,
Он честь и разум лишь на счетах числит.
Чуть из-за гор возникнет солнца лик,
Стучится в дом мой этот ростовщик.
Как мне уйти от происков бесчестных,