Бустан (Плодовый сад)
Шрифт:
Все мало им, и хоть кишки набиты,
Они — геенна, — грешников полна:
«Еще прибавьте!» — вопиет она.
Ел мало сам Иса, светильник веры;
Что ж кормишь ты осла его без меры?
Что приобрел ты в этом мире зла,
Сменивший откровенье на осла?
Ведь алчностью свирепой обуянных
Зверей и птиц находим мы в капканах.
Тигр над зверями царь, а поглядишь —
Попался
И как бы мышь к еде не кралась ловко,
Ее поймает кот иль мышеловка.
РАССКАЗ
Мне человек, что речь мою любил,
Слоновой кости, гребень подарил.
Но за слово обидевшись, однако,
Он где-то обозвал меня собакой.
Ему я бросил гребень, молвив: «На!
Мне кость твоя, презренный, не нужна!»
Да, сам к себе я отношусь сурово,
Но не стерплю обиду от другого!
В довольстве малым мудрые сильны.
Дервиш и сам султан для них равны.
Зачем склоняться с просьбой пред владыкой,
Когда ты сам себе Хосров великий?
А себялюбец ты? Ну, что ж, смирись:
Ходи, проси, у всех дверей стучись!
РАССКАЗ
Однажды скряга некий, полный страха,
Явился с просьбой к трону .
В прах перед шахом он лицо склонил,
Подобострастно просьбу изложил.
И сын его спросил недоуменно:
«Ответь на мой вопрос, отец почтенный!
Ведь там, на юге, где Хиджаз!
Что ж ты на север совершал намаз?»
Будь мудр, живи, страстями управляя.
У жадных Кыбла каждый день другая.
Кто страсти низкой буйство укротит,
Себя от горших бедствий защитит.
Довольный малым шествует высоко;
А жадность, как ярмо, гнетет жестоко.
Два зернышка ячменных жадный взял,
Зато подол жемчужин растерял.
Лишь низкий из-за снега честь теряет,
А жажду из ручья не утоляет.
Ты, мудрый, вожделенья укроти,
Чтобы с сумою после не пойти.
Укороти десницу! Свет надежды
Не в длинных рукавах твоей одежды!
Кто от стяжанья духом не ослаб,
Тот никому не пишет: «Я твой раб!»
Просителя, как пса, порою гонят.
Кто мужа независимого тронет?
РАССКАЗ
Ученый лихорадкою
«Возьми у Амра сахар»,— врач сказал.
А тот: «Да пусть умру я лучше, боже,
Лишь бы не видеть Амра кислой рожи!»
От спеси выражение лица
Кислее уксуса у гордеца.
Тщеславье, жадность сердце не прояснят.
От жажды власти свет души погаснет.
Душою овладев, любая страсть
Гнетет, как унизительная власть.
Коль все подряд возьмешь, чем жизнь богата,
Ты знай, что неминуема расплата.
Чревоугодник ныне ест и пьет,
А завтра крошки хлеба не найдет.
Когда нам яства лучшие предложат,
Среди пирующих он есть не сможет.
Огромным животом отягощен —
Обжора — о как жалок будет он!
Постись, чтоб муки не изведать худшей!
Пустой живот пустого сердца лучше.
* * *
Как гроздья спелых фиников, для Вас
Из Басры я привез один рассказ:
Близ рощи финиковых пальм, однажды
Мы шли, томясь от голода и жажды.
Обжора некий к нам в пути пристал.
Терпели голод мы, а он страдал.
Он влез на пальму, есть плоды пустился...
Потом упал и до смерти убился.
В еде бедняга удержу не знал;
Съел, видно, слишком много и упал.
Страж прибежал: «Убийцу укажите!»
А я сказал: «Почтенный, не кричите!
Живот беднягу с дерева сорвал,
Объелся он без меры и упал».
Как цепи на ногах, большое брюхо.
Раб живота не внемлет зову духа.
Объестся саранча, как ловко с ней
Справляется тщедушный муравей!
Воздержан будь, исполнись божьим страхом!
Нутро навек насытится лишь прахом.
РАССКАЗ
Разносчик сахарный тростник на блюде
Носил повсюду, где толпились люди.
Остановясь пред неким стариком,
Сказал: «Бери, а долг отдашь потом!»
И старец так разносчику ответил —
И в сердце я ответ его отметил:
«Терпенья у тебя не хватит ждать,
Когда я долг смогу тебе отдать».
Не будет сладок сахар тростниковый,
Коль долг над головой висит суровый.
РАССКАЗ