Бутч и Кэссиди
Шрифт:
– Чего, люлек, за деньгами пришел? Нет их у меня. И, вообще, аванс не возвращается. Ты же сам помнишь, как договаривались. Так что ковыляй, откуда пришел и не кашляй!
– 3ря ты так, Вовик, - безразлично-мягким тоном произнес Бутч.
– Еще ведь не поздно извиниться...
– Ты, что, мужик, в конец охренел...
– Завелся было Вовик, мысленно прикидывая, что лучше предпринять.
Но Бутч уже протянул руку Кэссиди, их взгляды встретились и они ощутили как покрытые зубцами поверхности неумолимо сближаются, защемляя между собой такое нежное человеческое мясо, пока не становятся
– Для женского общества ты, боюсь, надолго потерян, - резюмировал Кэссиди.
– Но знаешь, Бутч, говорят, что раньше, до исторического материализма, у лжецов еще и глаза лопались. Это было весьма поучительно, как ты думаешь?
И снова их руки встретились.
А потом они повернулись и пошли. Вовик пожил еще минут десять, но нашли его только на следующий день. Тогда это еще не навело никого на мысль о Бутче и Кэссиди.
И был вечер, и было утро: день первый.
III
Авторитет штука нехитрая: сначала ты работаешь на него, потом он работает на тебя. Но, как всюду и всегда, - лиха беда начало. Как никогда важно, чтоб первый блин не комом, а совсем наоборот. И всё вроде бы выеденного яйца не стоит, а вот поди ж ты, добейся, чтоб все как по нотам. Нет, не просто это. Не хухры-мухры, одним словом. И, тем более, не цацки-пецки.
Короче, что-то около десяти часов тридцати одной минуты утра по столице, Бутч и Кэссиди зашли в кооперативный комиссионный магазин "Принцип", что, впрочем, никакого впечатления на окружающих не произвело.
Бутч остался у прилавка заигрывать с продавщицами, Кэссиди осмотрелся и под покровительственное хихиканье девиц осведомился у охранника, где здесь кабинет шефа. Очнувшийся от полудремы охранник наметанным взглядом вычислил лоха и мотнул головой в сторону малоприметных дверей в конце полуподвала. Несмотря на оживленную беседу, Бутч продолжал краем глаза следить за ситуацией.
Кэссиди вошел, присел в глубокое мягкое кресло и сказал вполне непринужденно:
– Привет, хозяин! Курить у тебя можно?
– Не дожидаясь разрешения, он вытащил из лежавшей на столе пачки сигарету, щёлкнул хозяйской зажигалкой и, удобно расположившись в кресле, затянулся.
Хозяин, поросший белесым пухом пухлый парень, судорожно сглотнул от этой потрясающей наглости и внезапно охрипшим голосом спросил:
– Чего тебе?
– Во-первых, не мне, а нам - меня братан в зале дожидается. А во-вторых, нам нужно, что Дюма-папа советовал - слава и деньги. О славе разговор пойдет отдельный, а денег на первое время нужно немного - восемь "штук" червонцами и четвертаками. Дальше будет видно. Будешь дружить с нами - заживешь неплохо... Ты вроде парень сообразительный, долго думать не станешь. Подсуетись, а я пока снаружи подожду, Чтоб через пятнадцать минут все было готово.
– И, аккуратно загасив окурок в пепельнице, Кэссиди вышел.
Он зашел ровно через пятнадцать минут, но уже с Бутчем. Хозяин утер залысины скомканным платком и гостеприимно указал на кресла. Бутч что-то насвистывал, Кэссиди чистил ногти, хозяин ровнял пепел в пепельнице.
– Сейчас подвезут, - так же хрипло объяснил он задержку. И
– Ну ты и козел, Сева, совсем крыша поехала: лохов пугаешься, меня с такой бабы сдернул, позавтракать из-за тебя не успели. Ну ничего сейчас этих умников поучим и в "Агату" закатимся перекусить: за ложный вызов платить надо, а, Сева?
Нехорошо это, Сева... Неаппетитно, правда, Бутч? Я ведь тебя предупреждал, смотри, больше платить придется.
Бацилла резко повернулся к Кэссиди:
– Гля, хлопцы, эта плесень разговаривать умеет...
– За "плесень" кровью харкать будешь - если не извинишься, равнодушно заметил Бутч.
– Да ты, падла...
– В руке Бациллы блеснул кастет, но руки уже соединились, глаза встретились и изо рта Бациллы, обдавая его коллег, вырвался мощный фонтан крови.
– Наглядная агитация, урок первый.
– Бутч удовлетворенно пнул труп. Так я и говорю, Сева, что теперь за моральные издержки придется тебе все пятнадцать выложить.
Последние его слова потонули в грохоте выстрелов. Жирный Сева пытался укрыться за сейфом, обшивка кресел дымилась, пахло порохом.
– Зря вы так, ребята, горячитесь. Как бы от усердия не лопнуть, - и Кэссиди снова протянул руку Бутчу.
Рэкетиры не добежали до двери, какая-то неведомая сила раздула их почти в шары, раздались два негромких хлопка и в воздухе повис красноватый туман. Из зала в офис ворвались еще четверо молодцов, вооруженных автоматами.
– Бросьте оружие, мальчики, - ласково попросил Кэссиди.
– А то, знаете, пуля - дура, штык - молодец. А еще - поднявший меч, от него и...
Изрешеченные тела троих еще не сползли на пол, когда четвертый уже стоял на коленях.
– Как тебя зовут, парень?
– Бутч потрепал его по плечу.
– Колян...
– пролепетал тот,
– Хорошее имя. И день у тебя, Колян, xороший. Удачный, прямо скажем, день. Далеко пойдешь, Колян, если с нами. Так что держи хер по ветру и слушай меня. Перво-наперво - уберешь здесь всю эту падаль, - и Кэссиди небрежно указал на то, что еще мгновения тому было сильнейшей группировкой города, - чтоб здесь как вылизано было, иначе - сам вылижешь, и приезжай в "Глечики". Мы там будем.
– Где ключи от бациллиной "тачки"?
– Поинтересовался Бутч, Колян услужливо обшарил бывшего шефа и протянул искомое.
– А ты, Сева, денюжку давай, за все про все - двадцатник. Сам знаешь, какая теперь инфляция, брат?!
Распихивая пачки по карманам, они вышли в зал.
– Ну что, девочки, развеемся?
– Задорно спросил Бутч и девушки завороженно пошли за ним к машине.
– Босс сказал, что на сегодня все свободны - райком закрыт, все ушли гулять.
– Бутч, ты же водить не умеешь?
Не дрейфь, дружище, Бог не выдаст, свинья не съест.
Кэссиди еще на мгновение задержался на пороге, оглядел Севу, Коляна и еще каких-то людей.
– Если кто спрашивать будет - нас зовут Бутч и Кэссиди. Счастливо оставаться!