Бутлегеры
Шрифт:
Остальная подоплека событий для нас с Вязовым секрета не составляла. Так называемые этнические преступные группировки давно осуществили самоопределение по видам деятельности в криминальной сфере. Так получилось, что азербайджанцы сделали производство суррогатной водки своим основным незаконным занятием. Сделав на этой ниве неплохие деньги, они использовали их и на развитие официальной уличной торговли. В последнее время стали заниматься не только реализацией плодов южных садов, но и продажей картошки. Поэтому ничего удивительного в том, что Мамедов торговал и местными корнеплодами, и водкой не было.
Вязов решил зафиксировать события
– Значит, насколько я вас понял, гражданин Мамедов, вы водкой не торговали?
– уточнил Виталий.
– Нэт, нэ торговал!
– решительно подтвердил азербайджанец.
– Тогда по какому праву вы сидите в клетке? Это место для нарушителей закона. Раз вы ничего не нарушали, то можете быть свободны. Попрошу покинуть помещение!
Вязов повернулся к нам с Борисом и распорядился:
– Товарищ Фоменко, нужно немедленно освободить гражданина Мамедова. Оказывается, он ни в чем не виноват. Игорь Владимирович, а вы, пожалуйста, предупредите людей на улице, чтобы не расходились. Скажите им, что мы сейчас отпустим Мамедова ввиду недоказанности его правонарушения.
В мозгу у азербайджанца начал происходить сложный мыслительный процесс. Итогом его стал неожиданный результат. Он залез рукой во внутренний карман, достал горсть мятых денег и протянул Вязову со словами:
– Можно я у вас тут посыжу?
– Нет!
– решительно отрезал Виталий.
– Честным людям здесь делать нечего! Выходите на улицу.
Фоменко распахнул дверь клетки и весьма решительно начал вытаскивать за шиворот подозреваемого на свободу. А я, вернувшись с улицы, громко сообщил, что народ и не думал расходиться, а, напротив, терпеливо ожидает нашего решения. Мамедов вцепился в металлические прутья и крикнул:
– Я нэ хочу выходыт!
– Ты пойми, дурила, мы не имеем права тебя здесь оставить, развел руками Вязов.
– Вот, если бы ты был в чем-то виноват, тогда другое дело - сиди сколько захочешь.
– Я выноват! Я водку продавал!
– чуть ли не рыдая, сознался азербайджанец.
– А ты не наговариваешь на себя?
– спросил Виталий.
– Нэт! Аллахом клянус, продавал водку!
Звучало убедительно. Вязов вновь достал лист бумаги и начал записывать признание Мамедова.
Мы с Фоменко едва сдерживались, чтобы не расхохотаться, наблюдая за ними. Мамедов бил себя в грудь и доказывал, что он такой нехороший, торговал самопальной водкой, которую прятал в картошке, а Виталий с видом, будто делает тому большое одолжение, все это записывал. Заминочка получилось, когда они занялись выяснением где гражданин Мамедов эту самую самопальную водку брал. Вязов поставил ультиматум: или азербайджанец сдает цех, или убирается на все четыре стороны. Тот не желал покидать облюбованную клетку и, помявшись, дал адресок, квартиры, где его земляки лили водку.
– Молодец!
– похвалил азербайджанца Виталий.
– Вот теперь верю, что ты настоящий нарушитель закона. Пристрою я тебя денька на три в ИВС, пока страсти не улягутся. Давай выходи, поехали в райотдел.
– Подождыте. А это нэ опасно?
– спросил Мамедов, имея в виду не будут ли его бить возмущенные народные массы, когда мы выйдем из опорного пункта.
– Все
И он, и я знали, что сразу после предупреждения о возможной необходимости дачи свидетельских показаний подвыпившие мстители быстро ретировались в неизвестном направлении.
КОНЕЦ АЗЕРБАЙДЖАНСКОГО ЦЕХА
Железо нужно ковать, пока оно горячее, и не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Памятуя о данных рекомендациях народной мудрости, мы не стали откладывать в долгий ящик ликвидацию азеровского подпольного цеха. Отвели незадачливого торговца Мамедова в КВС, а сами вчетвером: Вязов, Бородянский, Кузнецов и я, отправились в гости к его землякам.
Но, подъехав к нужному нам дому, спешить не стали. Сначала определили окна интересующей нас квартиры и установили, что в них открыты форточки. Это обстоятельство чаще свидетельствует не о том, что жильцам не с кем спать, а о том, что они дома. Теперь оставалось еще убедиться в этом, для чего требовалось проникнуть в квартиру. Однако, по опыту мы знали: любые волшебные слова, будь то "Сим, сим, откройся" или "Откройте, милиция!" дверей нам не отворят. Наши граждане, особенно те, кто не в ладах с законом, не понимают тонкого английского юмора и поговорку жителей туманного Альбиона "Мой дом - моя крепость" понимают чересчур буквально. Толстые металлические двери, оснащенные большими гаражными замками, давно уже стали защитой не только от воров, но и от милиции. Именно такой дверью и оберегали свой покой азербайджанцы-бутлегеры. Однако неприступных крепостей не бывает. Просто к каждой нужно найти свой подход. Для приступа у нас не хватало сил и средств, поэтому мы решили проникнуть в квартиру хитростью.
Применили старый испытанный способ. Нашли старшего по дому, вернее старшую, поскольку ею оказалась бодрая пенсионерка, и попросили позвонить азербайджанцам в квартиру под предлогом, что они устроили протечку. Однако кавказцы оказались хитрее и попросту не открыли дверь.
На некоторое время мы растерялись, не зная, что еще предпринять. И тут удивил Бородянский. Он начал раздеваться. Снял ветровку, рубашку. Потом, оставшись в майке, подошел к двери и начал настойчиво барабанить в нее кулаком, одновременно нажимая на кнопку звонка.
Наконец, его настойчивость была вознаграждена. Сначала потемнел глазок двери, а потом из квартиры донесся голос с характерным южным акцентом:
– Зачэм стучыш, чего надо?
– Тебя надо! Ты хрена ли меня я затопил?! Я, блин, ремонт недавно сделал, а теперь все мои старания псу под хвост! Нет, ты выдь, пойдем я тебе покажу, что у меня в квартире творится! С потолка, блин, ручьем льет и обои со стен отваливаются.
– Нычего нэ знаю. Мы никого нэ топыли.
– А кто меня по-твоему затопил?! Папа Римский?! Кроме тебя, ишака гребаного, некому!
Тот, кто говорил из-за двери, видел в глазок только Пашку, стоящего в рваной майке на площадке. Мы прятались за косяком, поэтому подвоха азер не заподозрил, а, когда его обозвали ишаком, забыл об осторожности и решил разобраться с грубым соседом. Клацнули замки, дверь отворилась, и в проеме возникла небритая смуглая морда.
Нам только этого и надо было. Вязов тут же сунул джигиту в ноздри ствол пистолета и, ухватив его за ухо, выволок на площадку. А я ринулся внутрь.
На кухне кайфовали, покуривая травку, еще три гостя нашего города.