Буйная Кура

Шихлы Исмаил

– Что ты теперь будешь делать, муж?

– Как она себя чувствует?

– Ослабла. На теле нет живого места.

– Иди, успокой ее и как следует накорми.

– А потом?

– А потом тебя не касается.

Гасан-ага молча вернулся в дом. Когда он вошел, Аллахяр возлежал на матрасике в ожидании, что сейчас Гасан-ага скажет: "Все готово. Вставай. Иди". Но он увидел, что лицо хозяина злобно исказилось и улыбка застыла на его губах. Все же он проговорил:

– Как девушка

там, хороша?

– Вставай и молча убирайся отсюда!

От хриплого голоса Гасан-аги Аллахяр растерялся.

– Что случилось?

– Мой дом не бардак. Негодяй!

– Слушай, не сквернословь.

– Знаешь, на кого ты поднял руку?

Аллахяр понял, что Гасан-ага знает теперь, кто эта девушка.

– А если он осрамил меня, это, по-твоему, хорошо?

– Ты мой гость и вот уже сколько дней ешь у меня хлеб-соль. Поэтому я тебя не трогаю. Но сейчас, пока я не убил тебя, уходи!..

– Твоего мужества хватит на это?

– Вон! Негодяй!

Аллахяр понял, что дело плохо и что тут бесполезно разговаривать. Он схватил свою бурку и пошел к выходу. Его конь уже был оседлан и ждал его.

– Нехорошо делаешь, Гасан-ага. Нельзя гостя гнать из дома.

– Мерзкому человеку нет места в моем доме.

– Хорошо, пусть будет по-твоему. Я не знал тебя таким трусом. Чего это ты так испугался, услышав имя Джахандар-аги?

– Аллахяр, пусть беда не догонит тебя.

– Ладно, я уйду. Но отдайте девушку!

– Какую девушку, ты что, рехнулся?

– Отдай девушку, иначе польется кровь!

Губы Гасан-аги задрожали. Грудью оттолкнув Алла-хяра, он прижал его к боку коня.

– Вон отсюда, гнусная тварь!

Аллахяр хотел было повернуть на него винтовку, но сзади подскочили слуги и скрутили его.

– Привяжите к крупу коня это собачье отродье.

Как ни бился и как ни старался освободиться Аллахяр - не удалось. Его повалили на землю, отняли кинжал и винтовку, завернули в бурку и крепко-накрепко привязали к спине лошади. А потом хлестнули ее и отпустили поводья.

Йемен-ханум не спала до утра. При свете коптилки вынимала колючки из тела девушки. К синякам прикладывала теплый хлеб. Распустила и вычистила косы. Одела девушку в платье невестки. Но все равно Салатын не могла успокоиться. Йемен-ханум уговаривала, упрашивала ее уснуть, но девушка всю ночь не сомкнула глаз. Только незадолго до утра, когда начало светать, она задремала, положив голову на колени к Йемен-ханум.

Вдруг на улице залаяли собаки. Девушка вздрогнула и проснулась.

– Да буду я жертвой твоей, тетя!

– Не бойся, дочка. Никому я тебя не отдам. В детстве мы дружили с твоей матерью Зарнигяр, были как сестры.

Салатын не очень-то верила словам хозяйки. На душе у нее было по-прежнему неспокойно.

Хозяйка

снова погладила ее по голове:

– Вставай, умойся, выпей чайку.

– Я ничего не хочу. Отправьте меня домой.

– Не торопись, дядя Гасан-ага сам отвезет тебя.

Ей вымыли руки и лицо, расстелили скатерть. Салатын е трудом, без всякого аппетита съела несколько кусков хлеба. Она то и дело смотрела в окно: не появился ли кто на дороге?

Вдруг она выронила чашку из рук:

– Тетя, брат приехал!

Йемен-ханум спокойно встала и оттолкнула Салатын от окна.

– Не выходи, сиди здесь.

Йемен-ханум подошла к мужу, который ходил перед домом, и показала ему на всадников, стоявших на дороге в некотором отдалении.

– Пошли кого-нибудь из людей. Пусть позовут их. Кажется, это люди Джахандар-аги.

Гасан-ага снял накинутую на плечи чоху и надел ее как следует. Он сам пошел на дорогу, помахал рукой и позвал всадников. Те подъехали.

Ашраф сошел с коня, спешился и Ахмед. Глаза Ашрафа были красными, заплаканы.

– Далеко ли торопитесь?

Гасан-ага заметил, что у Ашрафа дрожат губы, и он с трудом сдерживает слезы.

– Кто из вас сын Джахандара-аги?

– Я.

– Этот парень кто?

– Мой друг.

– А где отец?

– Уехал на жатву хлеба.

– Недотепа ты, разве так берегут сестру?

Ашраф вздрогнул.

– Откуда вы знаете?

– Ладно, пошли домой. Попьете чаю, потом поговорим.

– Нет, мы должны ехать. Может, кто-нибудь видел, как здесь провезли девушку? Вы ничего не знаете?

– Идемте, найдется ваша девушка.

– Нам не до чая. Путник должен быть в пути.

Гасан-ага, увидев, что Ашраф совсем приуныл, улыбнулся:

– Что ты мне дашь, если покажу твою сестру?

Ашраф внимательно поглядел на улыбающегося мужчину. Его спокойный тон встревожил Ашрафа: "Может, он сам и похитил девушку? А теперь, увидев перед собой мальчишку, издевается? Может быть, он один из врагов моего отца и радуется нашей беде?"

Ашраф повернулся и, взявшись за гриву коня, хотел вскочить в седло. Гасан-ага остановил его:

– Сыпок, как и твой отец, ты обидчив. Куда же уходишь?

– Откуда вы знаете моего отца?

– Твой отец - мой друг. Пошли в дом.

– Если вы друг, помогите найти девушку.

– Я сказал, что найдем.

Ашраф обернулся к Ахмеду, как бы спрашивая, что же делать. Ахмед кивнул. Они взяли за поводья коней и пошли к дому. Когда они уже уселись на матрасиках, вошла с прикрытым ртом невестка Гасан-аги. Расстелила скатерть, принесла чай и еду. Ашраф и Ахмед налили себе по чашке буйволиных сливок. В это время вошла Йемен-ханум.