Буйство
Шрифт:
— Я говорил с ним лично, — сказал Эдди, а Френк добавил:
— По телефону мы ничего не говорили.
— Кроме того, — сказал Эдди, — федеральные агенты не имеют права привлечь нас только за то, что мы что-то покупаем.
— Ах, вы теперь адвокаты? Послушайте, господа адвокаты, когда вы покупаете, вы становитесь владельцами. Я говорила вам — никаких дел, никаких. У нас соглашение, Эдди. Между тобой, Френком и мной. Когда посадили отца, мы договорились: вы с Френком ведете дела, но принимаю решения я.
— Я говорю именно о ведении дел. Ты сейчас вторгаешься в нашу сферу.
Эдди выглядел очень решительно.
— Френк, мы все договорились когда-то?
— Да.
— Эдди, мы договорились?
— Да, у нас была договоренность.
— И мы все подчиняемся отцу?
— Конечно, — сказал Френк.
— Эдди, ты тоже согласен?
Эдди помолчал, потом признал:
— Да.
— Мы подчиняемся отцу?
— Да. Он знает, что мы — пара дураков.
— Послушай, — Хелен подошла к Эдди, притянула его к Френку и обняла обоих, — вы не дураки. Я счастлива, что у меня есть вы.
— Вранье.
— Я не смогла бы сделать ничего без вас.
— Все, что тебе нужно, это пара болванов, которые отрывают головы кому нужно. Ты могла бы нанять кого-нибудь и сама.
— Я не могу. Да и не хочу этого. Мы все вместе, верно? Или вы хотите меня бросить?
Эдди освободился:
— А если мы его грабанем? Этот парень — ублюдок.
— Да, — сказал Френк, — может, нам стоит это сделать?
На кухне зазвонил телефон. В дверном проеме появилась их мать с полотенцем в руках, и Хелен подумала: «Я никогда не буду такой красивой в ее возрасте». Несмотря на седину, тронувшую волосы, у матери было гибкое тело танцовщицы и лицо, в которое влюблялись все. Хелен не могла понять, скучает мать без отца или предпочитает быть единственной хозяйкой в доме. Может, ей недоставало секса, но они никогда об этом не говорили. И никогда не говорили о делах. Даже после того, как Цирилло расстреляли окна их дома из пистолетов, и после того, как «Пост» напечатала портрет дона Эдди на первой полосе, она продолжала верить, что ее муж — управляющий автобусной компании.
— Какая-то девушка по имени Марси звонит тебе.
— Марси Голдсмит?
— Какая-то еврейская фамилия, — мать пожала плечами. — Она сказала, что вы были подругами в колледже.
— Скажи ей, что меня нет дома.
— Ты ей не хочешь даже сказать «привет»?
— Мам, пожалуйста.
— Хорошо. Я совру.
— Спасибо.
Как только она вышла, Хелен остановила Эдди, начавшего было говорить:
— Подожди, она скоро вернется.
— С чего ты взяла?
— Я знаю.
Она действительно вернулась в некотором замешательстве.
— Она сказала, что это связано с предстоящей встречей выпускников.
— Ты не сказала ей, что я вышла?
— Мы поговорили. По-моему, она хорошая девушка.
— Скажи ей, что я вышлю чек.
— Не кричи на меня. — Она повернулась к Эдди и Френку: — Вы, ребята, очень голодные?
— Да, мам. Конечно.
— Я вам сейчас кое-что принесу.
Эдди подождал, пока мать не уйдет снова.
— Что ты сказала, Хелен?
— Ничего.
Ее охранник, молодой парень, разминался, бегая по улице. Когда она уселась на заднее сиденье машины, ей подумалось, что наверняка сейчас кто-нибудь
— Едем!
Хелен отдала распоряжение водителю ехать через парк. На небе сверкало яркое солнце. Бриз, сухой и прохладный, дул с океана. Какой-то автомобиль «подрезал» их на повороте и обогнал. Она тронула руку водителя.
— Обгони его!
Он улыбнулся. Этот парень был очень красив. «Самый быстрый путь разрушить семью — это начать спать с охранниками», — подумала Хелен. Но он знал свое место и не предпринимал никаких попыток. И она обращалась с ним с такой же холодной отрешенностью, как и со всеми, кто служил их семейству.
Внезапно Хелен улыбнулась, и эта белозубая улыбка на смуглом лице сделала ее похожей на цыганку. Ведь она может купить этот клуб «Мед»! Но не сейчас, когда столько дел. И может, надо благодарить Комиссию, что благодаря ей империя Риззоло перестала расти.
— Пенсильвания-авеню.
Осталось еще около трех километров. Два мотоцикла ехали следом. У светофора они поравнялись с ее машиной.
Оба мотоциклиста были высокими и мускулистыми. Один стоял с ее стороны — красивый ирландский парень. Он ей улыбнулся, и в этой улыбке было все — крючок, леска и удочка. Хелен не могла не улыбнуться в ответ. В это же мгновение второй ударил железным прутом по голове ее водителя. Тот откинулся назад — его голова была в крови, — но одной рукой все же попытался достать пистолет. Нападающие были готовы к этому. Они распахнули двери, и один вырвал пистолет и оборвал провод рации. Другой вытащил Хелен на дорогу. Она крикнула, зовя на помощь. Какой-то автомобиль скрипнул тормозами совсем рядом. Внутри двое. Все происходящее казалось сном. Они распахнули заднюю дверь и впихнули ее в машину.
Хелен боролась, кусалась, била их ногами и кричала. Один из них забрался на нее. Она ударила его в живот, и он, вскрикнув, выкатился на дорогу. Другой схватил ее за плечи, но она укусила его за руку, ударила ногой третьего и рванулась к противоположной двери.
Ей удалось ее открыть. Но они втащили ее в машину, прижали лицом к сиденью, и она почувствовала, как игла вошла в ее бедро.
2
Двенадцатью милями восточнее того места, где была похищена Хелен Риззоло, белый «роллс-ройс» Криса Таггарта медленно ехал по одной из улиц Гарлема. Под шинами потрескивало разбитое стекло. По обеим сторонам улицы стояли брошенные дома и покрытые пылью деревья. Только бронзовые окна автомобиля Таггарта, отражая свет солнца, как-то оживляли этот район.
Несколько торговцев наркотиками на углу ожидали своего поставщика. Некоторые из них ежились на ветру, другие забились в пространство между сложенными грудой шлакоблоками. Несколько человек вышли вперед, высматривая его появление. Они ждали его, как ждут появления солнца, и никто не удостоил вниманием машину Таггарта. Поставщик мог прийти поздно, но лишь бы пришел наконец, и это было для них самым важным, потому что наркотиков не хватало.
Регги взглянул на Таггарта в зеркало заднего обзора, но не увидел на его лице обычной улыбки. Таггарт был хмурым все утро.