Бык и копье

Муркок Майкл Джон

– И ты не можешь снова расстаться с ним?

– Думаю, нет.

– Но бык Кринанасса подчинится лишь тому, кто владеет им. Бык придет на помощь людям Каэр Малода в их битве – и, возможно, поможет уничтожить Фои Миоре.

– Ни у быка, ни у копья не хватит сил, – серьезно сказал Гофанон. – Я знаю, что тебе нужно копье, Корум, но я повторяю – ничто не может спасти мир мабденов. Он обречен на смерть, как обречены Фои Миоре, как обречен я – и как обречен ты, разве что вернешься в свой собственный мир, ибо, как я подозреваю, ты не из этого.

– Да,

думаю, я тоже обречен, – тихо сказал Корум. – Но я хотел бы вернуть копье Брийонак в Каэр Малод, потому что дал клятву и для этого отправился на поиски его.

Вздохнув, Гофанон забрал у Корума копье.

– Нет, – сказал он. – Когда вернутся псы Кереноса, мне понадобится все оружие, чтобы отбиться от них. Та свора, что сегодня набросилась на меня, без сомнения, все еще на острове. Если я перебью ее, явится другая. Мое копье и мой топор – это единственное, что спасает меня. А ведь у тебя есть рог.

– Я всего лишь одолжил его.

– У кого?

– У волшебника. Его зовут Калатин.

– Вот как. Я пытался прогнать с этих берегов трех его сыновей. Но они умерли, как и остальные.

– Я знаю, что тут бывало много его сыновей.

– Что им тут было надо?

Корум засмеялся:

– Они хотели, чтобы ты плюнул в них. – Он вспомнил о маленьком непромокаемом мешочке, который дал ему Калатин, и вытащил его из сумки.

Гофанон нахмурился. Но потом лицо его прояснилось, и он покачал головой, попыхивая чашечкой, которая продолжала тлеть у него в зубах. Корум попытался вспомнить, где он сталкивался с таким обычаем, но в последнее время в том, что касалось былых приключений, память подводила его. Принц предположил, что такова была цена за то, что он оказался в других снах, в иной плоскости.

Гофанон чихнул.

– Нечего и сомневаться – еще одно из их суеверий. Что они со всем этим делают? Цедят в полночь кровь животных. Собирают кости. Корни. До чего убогими стали знания мабденов!

– Так удовлетворишь ли ты пожелание волшебника? – спросил Корум. – Я вынужден просить тебя. На этом условии он мне и дал рог.

Гофанон погладил густую бороду.

– Мы дошли до того, что вадаг должен просить мабденов о помощи.

– Это мир мабденов, – сказал Корум. – И ты сам это сказал, Гофанон.

– Скоро он станет миром Фои Миоре. А потом вообще перестанет существовать. Ну ладно, если это тебе поможет, сделаю, что ты просишь. Я ничего не потеряю, но сомневаюсь, что колдун что-то приобретет. Дай мне мешочек!

Корум протянул его Гофанону. Тот снова хмыкнул, засмеялся, покачал головой и, сплюнув в мешочек, вернул его Коруму, который аккуратно уложил мешочек в сумку.

– Но на самом деле я искал копье, – тихо сказал Корум.

Он сожалел о своей настойчивости, тем более после того, как Гофанон сердечно предложил ему гостеприимство и с таким юмором ответил на другую его просьбу.

– Знаю. – Опустив голову, Гофанон уставился в пол. – Но если я помогу тебе спасти жизни нескольких мабденов, то, скорее всего, потеряю свою.

– Ты забыл то благородство, которое заставило

тебя и твоих соплеменников первым делом отправиться сюда?

– В те дни у меня было куда больше благородства. Кроме того, вадаги, просившие о помощи, были нашими родичами.

– Значит, и я твой родственник, – напомнил Корум. Он ощутил угрызения совести, взывая к лучшим чувствам карлика-сида. – И я прошу тебя.

– Один сид, один вадаг, семеро Фои Миоре и толпа несчастных мабденов. Да, мало общего с тем, что я увидел, когда впервые оказался в этом мире. Как прекрасна была эта земля! Она была вся в цвету. Теперь она стала бесплодна, и тут ничего не растет. Пусть она умрет. Оставайся со мной на этом прекрасном острове, на Ги-Бразиле.

– Я уже обещал, – просто сказал Корум. – Всеми силами души я хочу согласиться с тобой и принять твое предложение, Гофанон, – если не считать одной вещи. Я уже обещал.

– Но я тебе ничего не должен, Корум.

– Я помог тебе отбить нападение этих дьявольских псов.

– А я помог тебе сдержать слово, данное мабденскому колдуну. Разве мы не в расчете с тобой?

– А разве обо всем надо говорить только как о долгах и сделках?

– Да, – серьезно сказал Гофанон, – ибо близится конец мира и в нем мало что осталось. Такие предметы могут идти только на обмен, чтобы сохранить равновесие. Я так считаю, Корум. Такое отношение не имеет ничего общего с продажностью – нас, сидов, вообще невозможно купить, – оно продиктовано необходимостью сохранять порядок. И что ты сегодня можешь предложить взамен копья Брийонак?

– Думаю, что ничего.

– Только этот рог. Рог, который отзовет собак, когда они набросятся на меня. Он для меня более ценен, чем копье. А копье – разве оно для тебя не более ценно, чем рог?

– Я согласен, – сказал Корум. – Но рог не принадлежит мне, Гофанон. Калатин всего лишь одолжил его мне.

– Я не дам тебе Брийонак, – с трудом, неохотно сказал Гофанон, – пока ты не отдашь мне рог. Это единственная сделка, которую я могу заключить с тобой, вадаг.

– И единственная, которую я не имею права заключать с тобой.

– Калатину больше ничего от тебя не надо?

– Я уже договорился с ним о сделке.

– И не можешь заключить другую.

Корум нахмурился и правой рукой коснулся шитой повязки на глазу, как делал каждый раз, попадая в затруднительное положение. Он был обязан Калатину жизнью. Когда Корум вернется с острова, неся с собой мешочек со слюной сида, он рассчитается с Калатином по всем долгам. И никто из них не будет в долгу друг перед другом.

Однако самым важным оставалось копье. Может, в эту минуту Каэр Малод отбивается от Фои Миоре, и единственное, что может спасти его, – это копье Брийонак и бык Кринанасса. Корум поклялся, что вернется с копьем. Он снял с плеча рог, на длинной перевязи висевший у бедра, и посмотрел на гладкую, испещренную пятнышками кость, на резные полоски, на серебряный мундштук. Такой рог принадлежал герою. Кто владел им до того, как Калатин нашел его? Сам Керенос?