Быль о коммивояжере
Шрифт:
– Три стакана, - степенно сказал Чарли.
– Видите ли, мистер Дан, ночь была жаркая, я провел за рулем большую часть дня, и мне очень хотелось пить.
– И вы хотите, чтобы суд поверил, что после трех стаканов, да еще в жаркую ночь, да еще после целого дня за рулем, как вы сами подчеркнули, вы способны были должным образом вести машину?
– Я хочу, чтобы суд поверил: если я не способен вести машину должным образом, я вообще не сажусь за руль, - насупился Чарли.
– А в полиции проверяли, насколько вы способны были вести машину?.
– Насколько я могу судить, полиции известно, что наука не располагает способами обнаруживать
Он понятия не имел, располагает или не располагает и чем грозит ему допрос, если все же располагает. Коекто из присяжных, не сдержавшись, рассмеялся, а судья - тот возликовал. Здравый ум ответа был полностью в его стиле.
– Вы хотите сказать, что пили только лимонад?
– спросил Дан, начиная злиться, и недаром: не каждый день случается допрашивать таких, как Чарли. Но и Чарли уже поднадоело: он понимал, что для успешного завершения сделки ему пора сокрушить придиру, пробравшегося в лавочку, и поэтому он, перед тем как ответить, выдержал паузу.
– Ничего подобного, мистер Дан, - сказал он веско.
– Я хочу сказать, что человек, употребляющий более крепкие напитки и садящийся при этом за руль, - это опаснейший из душевнобольных.
– Исключительно верное замечание, - сказал судья, четырежды кивнул и одобрительно подпрыгнул на своей скамейке. Ничто так прекрасно не звучит в суде, как благонамеренная пошлость.
Дан отказался от надежды сбить с толку неподатливого противника и удовлетворился несколькими беглыми вопросами, из которых должно было следовать, что Чарли и Силья были слишком заняты в машине, чтобы должным образом следить за дорогой.
– Молодая леди - ваша подруга?
– спросил Дан.
– Нет, мистер Дан, - учтиво ответил Чарли.
– Мы недавно обручены.
– И вы не обнимали ее за плечи?
– Конечно же, нет, мистер Дан, - скучающе ответил Чарли.
– Нам с вами пора бы выйти из школьного возраста.
Зал взревел, и, совершив еще несколько наскоков, Дан сел и притворился, что поглощен своими бумажками. Чарли снова поклонился судье и присяжным и вернулся на место с просветленным лицом человека, побывавшего у алтаря. Кронин подмигнул ему, но Чарли не смог ответить тем же. Он лишь слабо улыбнулся и прикрыл глаза пухлой ладошкой. Конечно же, как и Кронин, он понимал, что дельце выгорело. Он, величайший из коммивояжеров мира, соблазнил-таки присяжных своей басней, и чары, которыми он их оплел, могло бы уничтожить только сокрушительное землетрясение.
Но наступила очередь Сильи, и у Чарли упало сердце, когда он понял, что она ничему не научилась на его примере. Вместо того чтобы произнести клятву так, словно она месяцами готовилась к этому, Силья прочла ее, будто у нее вырывали не слова, а зубы. Она была красива, обозлена, но, что хуже всего, испугана, и Чарли мигом почуял, как со свидетельской трибуны повеяло неудачей. Она отвечала на дружеские вопросы Линнейна так, словно уже начался перекрестный допрос, а когда встал Дан, метнула на него откровенно злобный взгляд.
Чарли надеялся, что, будучи старым другом семьи, Дан проявит некоторое благоприличие, но тот лишь искал случая залечить прежние раны.
– И вы тоже пили один лимонад, мисс Хэлигэн?
– спросил он, горбясь и позвякивая мелочью в карманах.
– Вот уж нет, - огрызнулась Силья, дернув плечами.
– Я этой погани в рот не беру.
Чарли, повидавший, как действует пошлость, теперь увидел, как действует простейший предрассудок. По залу словно
– А что вы тогда пили? Скажите суду.
– Виски, разумеется, - ответила она резко и возмущенно.
– А вы как думаете?
Дан весь подался вперед и сатанински глянул на нее поверх очков.
– Не имею соображений по этому поводу, - с укоризной сказал Дан.
– Я всего лишь желал бы знать, не были ли вы в момент происшествия в слегка, ну, скажем, приподнятом состоянии?
– С трех-то стакашков?
– изумленно воскликнула Силья.
– За кого вы меня принимаете?
Линнейн ринулся было на выручку, но судья еще раньше, с первого взгляда, не взлюбил Силыо. Судья жил в надежде, что в один прекрасный день перед ним окажется одна из этих нынешних девиц и он наконец-то сможет сказать ей все, что о них думает. Он предвкушал, что это может оказаться гвоздем программы и, как большинство судей, страстно желал разыграть такой гвоздь. Он весьма заподозрил, что Силья как раз и есть из этих нынешних. Он заявил ей, что здесь суд и он не может позволить ей отвечать адвокатуре в столь оскорбительном тоне, и Силья, никого не собиравшаяся оскорблять, казалось, не только вдвойне разозлится, но и взбунтуется. Судья, чтобы разжечь ее, тянул дело несколько минут, рассчитывая, что она сказанет-такя что-нибудь эдакое и желанный случай сам придет к нему в- руки. Дан смекнул, что его час настал, а когда Липнейн опять вмешался, судья только фыркнул, что свидетельница, по-видимому, из этих нынешних и, вероятно, должна быть довольна, что с ней обращаются именно по-нынешнему.
Чарли закрыл лицо руками. Надо отдать ему должное, он терпел смертельные муки. На каждый сфабрикованный Даном вопрос он мысленно отвечал, обходя опасные с женственным лукавством, веско оттеняя паузой те, что затрагивали принципы морали, улыбаясь, хмурясь и даже готовясь смахнуть нечаянную слезу. Но вместо этих идеальных ответов звучали подлинные, какие-то серые, бестолковые, до бешенства убогие, словно слетавшие с губ какой-то международной кокотки. Дан заставил ее признаться, что она посещает "Рыжую корову" давно, часто и с разными мужчинами, что она целовалась с Чарли в машине перед выездом оттуда, и, наконец, хитростью заставил сказать, что она не в состоянии описать происшествие на дороге. "Уменье торговать!
– отчаиваясь, думал Чарли.
– У нее совершенно нет уменья торговать!"
Силья сошла с возвышения мрачная, взбешенная.
Чарли встал, вышел в проход, ангельской улыбкой пригласил ее на место рядом, даже попытался взять ее за руку, успокоить, но она отвернулась от него, словно он один был во всем виноват, и удалилась прочь. Ему пришлось ждать вердикта, и, хотя вердикт принес ему пояную победу, он не почувствовал удовлетворения. Он даже засомневался, а и вправду стоило ли тратить столько хлопот вместо того, чтобы позволить страховому обществу откупиться от кучера.
На следующее же утро, выйдя в город, он наткнулся на одну из местных сплетниц, которая уже все слышала про суд и жаждала поговорить об этом.
– А я вчера вечером видела Силью на танцах, - радостно перескочила она на другую тему.
– Гадай до трех раз, с кем она танцевала.
– С кем же, Бэйб?
– дурашливо спросил Чарли.
– С Майклом Даном.
– С Даном?
– изумясь, переспросил Чарли.
– Ты уверена, Бэйб?
– Говорю тебе, я сама ее видела. Он подошел, заговорил с ней, они пошутили, посмеялись, а потом гляжу - танцуют. И как ты на это смотришь?