«Был жестокий бой»
Шрифт:
Солдат-водитель тяжко вздохнул, но так ничего и не сказал. Он, наверняка, тоже выступал за вариант с бронетранспортёром… Однако мы уже ехали и ехали…
По центральной улице Грозного наш Урал промчался со скоростью в сорок километров. А вот когда мы доехали до Нефтяного института, тут грузовик тихонечко повернул влево и дальше стал красться самым натуральным образом. Ведь вокруг уже смеркалось… Наши доблестные войска забурились поглубже в свои подземелья, выставив во все щели оружейные стволы. Коварнейшие же боевики — наоборот… Они вышли на
«А тут ещё мы! — промелькнула мысль, подсказанная явно инстинктом самосохранения. — И чего мы там забыли? Всё равно ведь я не пью!.. Почти не пью…»
Но поворачивать обратно было слишком поздно. Водитель Урала меня может быть и послушался… Но вот мой старший начальник… Он был твёрдо уверен в своих действиях и неминуемо следующих за ними наших поступках. Ротный внимательно всматривался в улочки частного сектора, негромко подсказывая водиле куда нужно поворачивать…
— Та-ак… — проворчал он, завидев очередной ориентир. — Вот эти днища… Всё правильно! Вперёд-вперёд… Но потихоньку! Чтобы не шуметь.
И наш боевой разведывательно-дозорный Урал осторожно ехал дальше… Причём, со скоростью в пять-шесть километров… А может быть и того меньше… У нас были выключены все бортовые огни… Естественно, не горели и фары… Данная светомаскировка осуществлялась для того, чтобы не привлекать ничьего внимания к нашей скромненькой и безобидненькой машинке.
В быстро надвигающихся сумерках я рассмотрел какие-то железные конструкции, лежащие почти что на дороге. Именно их Батолин и назвал «днищами». Как оказалось, он ничуть не ошибался…
— Тут, говорят, наша бронеколонна шла. — пояснил он. — Два танка: спереди и сзади. А посерёдке было три БМПешки. Духи их подбили. Они загорелись и взорвались. вот и всё!
— Понятно. — отозвался я с искренним сожалением. — Ну как можно было здесь пускать танки и БМПешки? Тут же сплошной частный сектор.
Это было действительно так. Ведь сейчас мы ехали по узкой улочке. Слева и справа находились одноэтажные дома. С их крыш, а то и прямо из окон или калиток можно было вести точный огонь прямо в упор. Вражеские гранатомётчики этим и воспользовались. Вполне возможно, что их всего-то было человека два или три. Ведь чеченцы действовали в городе именно такими мелкими группами, то есть по два или три боевика.
А ротный выдавал водителю новые целеуказания. Вот наш Урал подобрался к каким-то производственным зданиям, повернул вправо и спустя метров сто въехал в узкие ворота.
— Вот! — сказал Батолин. — Вроде бы всё!
На мой взгляд, сейчас это «всё» только-только начиналось. Ведь мы оказались в одном из промежутков между боевыми позициями наших войск и постоянно меняющимися рубежами чеченской обороны. И в данной ситуации следовало держать ухо, что называется, востро!
«Как там говаривал уголовный опер Серый?! — вспоминал я, оглядываясь вокруг. — Надо уши всегда держать востро! А если опустишь уши, то и уши откусят, и тебя опустят! Нда-а… Понабрались менты зековских поговорок… Вот теперь и болтают…»
Наш
— Смотри, движок не выключай. — произнёс Батолин вполголоса, тихонько выбираясь из кабины. — Ничего не бойся! Если что — мигни два раза.
Мы сейчас находились в небольшом заводском дворе и поэтому коротенькая подсветка фарами была бы замечена нами очень своевременно.
— Хорошо! — ответил солдат и Урал стал медленно разворачиваться в ограниченном пространстве двора.
Теперь я смотрел не столько на громоздкую нашу машину, сколько на окружающую нас действительность. Слева тянулись одноэтажные строения. Перед нами было заводское здание в два этажа. А вот справа находились огромнейшие цистерны серебристого цвета высотой метров в пятнадцать-двадцать и с таким же диаметром. Правда, в блестящей боковой поверхности зияли рваные пробоины. Скорей всего, сюда залетели шальные артиллерийские снаряды. А может быть и прицельные танковые… Как бы то ни было, но в этих здоровенных ёмкостях сейчас было пусто…
Однако кое-кто из нас всё же обладал самой наидостовернейшей информацией…
— Пошли! — произнёс ротный. — Кажись сюда!
Мы вошли в ближайшее помещение слева. Я осторожно подсвечивал фонарём, но кроме штабелей пустых деревянных ящиков здесь ничего не имелось. Потерпев неудачу, мы вышли наружу и перебрались в соседний цех…
— Блин… — выругался Батолин минут через пять. — И тут облом! Пошли дальше!
— Может домой? — предложил я.
Мне сейчас не было страшно. Просто я не любил рисковать совершенно зазря. Ведь у ротного были наготове две полуторалитровые фляги… Причём, пока ещё пустые… Да и заниматься поисками заводских ёмкостей с водкой — это лучше делать в более светлых и гораздо безопасных условиях.
Однако капитан Батолин являлся самым настоящим капитаном, о котором даже в песне поётся… А чтобы широко улыбаться… Ему требовалось срочно разыскать нашу родимую водичку-водочку…
В третьем или уже в четвёртом помещении мы обнаружили какую-то цистерну, вкопанную в землю почти до самого верха. Ну, разумеется… Находка сразу же разожгла в нас самое жгучее любопытство…
— Ну-ка! — проворчал ротный, с трудом поднимая с горловины массивную крышку. — Что здесь такое?
Мы посветили туда фонариком, но слабеющие батарейки нас подвели — в чёрном чреве загадочной цистерны мы так ничего и не увидали. Затем ротный чуть ли не засунул внутрь свою голову… Чтобы проверить возможно существующее содержимое на, так сказать, алкогольные испарения…
— Здесь! — сказал он заметно оживившимся голосом. — Пахнет водкой!
В цистерну тут же полетел небольшой камешек, но из-за посторонних шумов тихого всплеска мы не услыхали. Следующий камушек тоже никак не отозвался… Тогда мы зашвырнули туда кирпичный обломок… И вот только теперь… Всплеск был слышен очень отчётливо…