Была бы жизнь

Куницын Владимир Анатольевич

Малыш, едва закончив взмах, другой рукой неожиданно ударил Казакова гардой в подбородок, чем опрокинул того навзничь. Казалось, что лезвие шпаги должно распороть руку, но никто не знал, что он сжимал клинок двумя медными пластинами.

Данилов мгновенно выхватил пистолет из ольстраха, но оказалось, что недостаточно быстро. Лазутчик, словно бесплотная тень, скользнул за лошадь Казакова.

Оставаться верхом просто глупо – лучшей мишени не придумаешь. Николай спешился. Оббегая лошадь, он держал пистолет так, чтобы выстрелить без малейшего промедления в ногу противника. Он и выстрелил. Так, что и не понял –

радоваться промаху или огорчаться. Счастливый случай не выбрал фаворита и разделился поровну между неприятелями. Нажимая курок одновременно с броском кинжала вражеским лазутчиком, штаб-ротмистр почувствовал, как дернул ствол угодивший в пистолет метательный нож, который свистнул затем рядом со щекой. Выстрел, разумеется, тоже получился неточный.

Удар выхваченного из ножен палаша малыш отвел шпагой, которую по-прежнему держал гардой вперед, но через секунду взял ее за рукоять, и по неуловимым на первый взгляд признакам Данилов понял, что перед ним очень опытный боец.

Появившийся за спиной лазутчика рядовой, не раздумывая, попытался нанести удар, но могло показаться, что у малыша глаза на спине. Элегантно исполнив вращение, которое видимо, позаимствовал из вальса, он пропустил мимо летящую саблю вместе с ее хозяином. Выпад драгуна был настолько стремительным, что парировать его пришлось уже Данилову. Верткий же противник успел нанести издевательский укол в зад драгуну. К счастью, едва дотянувшись.

Схватка, где русские имели численное преимущество, складывалась не очень удачно. Один убит, двое, хоть и не смертельно, ранены, а меланхоличный противник, не понесший ни малейшего ущерба, спокойно ожидал дальнейших атак.

Поднявшийся Казаков взялся за ноющую челюсть. Раздавшийся вопль сразу оборвался, кричать невыносимо больно, наверное, кость сломана. Но боль добавила подпрапорщику ярости. Однако со свистом рассекающий воздух палаш не произвел на противника должного впечатления. Тот просто уклонился от атаки, причем, таким образом, что теперь Казаков закрывал его от Данилова. Новый удар – малыш опять ушел в сторону, не поднимая клинок. И вдруг Николай отчетливо почувствовал, что противник отступает не потому, что его страшат удары, и что следующий выпад точно станет для Казакова последним, может быть даже в жизни. По почерку движений штаб-ротмистр понял, что теперь от удара малыш ускользнет не назад, а вбок. Отчаянным рывком, метнувшись вперед, Данилов успел из-за спины подпрапорщика высунуть руку, отводя острие шпаги своим палашом от беззащитного живота драгуна. И тут же почувствовал острый взгляд – то ли злой, то ли уважительный. А скорее всего и то, и другое вместе.

Тем временем слегка раненный в зад драгун поднялся и так же, пылая жаждой мести, начал подступать к месту основных событий. Малыш вяло отреагировал на увеличение неприятельских единиц, хотя его шпага выглядела довольно несерьезно против двух палашей и сабли.

– С разных сторон, окружай его! Атаковать одновременно! Любое ранение, лишь бы он не умер сразу!

Данилов отдавал команды, осторожно заходя за спину лазутчику. Казаков и рядовой нанесли по удару, которые легко, и даже небрежно, были отражены. Новые выпады также не принесли успеха, но Николай, наконец, занял удобную позицию практически за спиной у соперника, с которой он был уверен, что не промахнется.

Увидев начало следующей

атаки своих товарищей, Данилов рванулся вперед, целясь нанести сильный удар по незащищенному бедру противника. Описав короткую петлю, клинок со свистом полетел к ноге, но в следующую долю секунды все изменилось. Палаш Казакова и сабля рядового на этот раз не встретили сталь шпаги. Движение малыша оказалось настолько стремительным, что показалось, будто он исчез. В последнее мгновение Николай увидел, что драгуны атакуют пустоту, а верткий противник стоит совсем в другом месте. И острие шпаги, летящее в его незащищенную грудь.

Ноги подгибались не в состоянии держать разом отяжелевшее тело, многопудовый палаш выворачивался из руки. Штаб-ротмистр Данилов понял, что сейчас умрет, и последняя мысль, пролетевшая в голове, была о том, как трудно без него придется товарищам в схватке с этим маленьким врагом, владеющим такими сказочными приемами фехтования.

VII

– Так значит, ты утверждаешь, что русские обнаружили тебя?

Наполеон расхаживал по гостиной в своей временной резиденции во Фридланде.

– Это немного странно, Луи! Надеюсь, ты был осторожен?

– Более чем, ваше величество! Но русские удивили меня. После того, как я подстрелил офицера, отряд сразу бросился искать того, кто это сделал. Причем их даже не остановила невероятная дистанция выстрела. В прицел я видел командира отряда – он явно искал место, откуда прилетела пуля. И это его взвод, перебравшись по мосту во Фридланде, атаковал нас.

– Вот как? И что стало с этим офицером?

– Доминик убил его.

– Это хорошо. Ладно, Луи! Оставим пока это. Больше ничего не случилось незапланированного?

– Нет. Все остальное прошло, как и предполагалось и…

– Что?

– И я восхищен, ваше величество, вашим гениальным планом. Одним письмом лишить противника всех преимуществ, оставить его на гибельной позиции…

– Понимаешь, Луи, это, наверное, самое главное – знать не только численность армии противника, ее состав, но и кто стоит во главе. Стадо баранов, возглавляемое львом, всегда победит стадо львов, возглавляемое бараном. Важно понимать, как поведет себя командующий в той или иной ситуации.

– Вам, ваше величество, это удается просто гениально.

Бонапарт разгуливал по комнате, заложив руки за спину. Наконец, проговорил.

– Конечно, Луи, любой подданный Франции должен боготворить императора. И у меня полно генералов, маршалов, придворных, епископов, и даже родственников, готовых это делать денно и нощно. Но тебя, по крайней мере, когда мы одни, хочу попросить избавить меня от этой трескотни. Ты понимаешь?

Темные глаза Бонапарта внимательно смотрели на Каранелли.

– Постарайся хотя бы иногда вспоминать, что ты был моим соседом в лучшем в мире городе Аяччо. Мне больше некого попросить об этой услуге, Луи.

– Хорошо…

– Вот и славно. А теперь поговорим о дальнейших делах. Я отправляюсь в Тильзит. Там, за Неманом, начинается Россия. Думаю, отступающая армия Беннингсена остановится только за рекой.

– Мы будем преследовать его в России?

– В этом нет необходимости. Царь Александр умеет правильно оценить положение дел. Надеюсь, его послы с предложением мира будут ждать меня в Тильзите.