Былинки

Раков Александр Григорьевич

И далее автор ссылается на литературу, подтверждающую его слова. «Думаю, что мы останемся каждый при своем мнении, но называть предателем уважаемого мной русского человека (хотя, конечно, он не был святым) я не могу – это будет против моей совести. Герой он или нет, рассудит история.

С любовью о Христе, иерей Н.».

Что тут сказать… «Предательствовать – промышлять предательством, лукавым обманом, снискивая доверенность лестью и изменой». (В.И. Даль. «Толковый словарь живого великорусского языка»). И вечный вопрос: почему только история должна все расставить по своим местам? Что, человек, словно дитя

малое, не впитал с молоком матери понятие Родины? И закрутилось теперь: «с одной стороны», «с другой стороны»… 40 миллионов погибших советских солдат, что, против собственной страны воевали? Очень настораживает позиция части молодого поколения священнослужителей, которые, в своем, мягко говоря, неприятии советской власти (от которой они и пострадать не успели!) переходят на позицию всепрощения фашизма и его пособников. «Немцы были разные, они тоже подчинялись приказу… Надо чтить память павших с обеих сторон…» И чтят… на германские средства восстанавливают кладбища побитых немцев, обихаживают их… Если так дело пойдет дальше, на берегу Чудского озера может появиться памятник порубленным в 1242 году дружиной Св. блгв. Александра Невского рыцарям-крестоносцам. Не буду дальше – горько и больно говорить об этом… Но разговор на эту тему предлагаю продолжить: историю нельзя замалчивать, а тем более подстраивать под свои представления. Горе тем, которые называют зло добром, и добро злом, тьму почитают светом, и свет тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое горьким! (Ис. 5, 20).

НЕ ЗАБУДЬ

Еде наши красные знаменапробитые, в крови, в пыли?Нас было много. Миллионы.Мы до победы не дошли.Найдите медальон в останках,Копнув на четверть в глубину.Да, это мы горели в танкахИ дохли с голода в плену.Нас вешали, живьем сжигали,Нам пулями кромсали грудь.И это мы на пьедестале.Мы победили! Не забудь.Николай Рачков, СПб.

А совсем недавно от другого священноинока пришло другое письмо:

«Поразился позиции иерея Н. В отношении Власова полностью с ним согласен. Он попал в окружение под Ленинградом, за ним с Большой Земли прилетел самолет. То есть, его бы увезли получать орден, а солдат ожидало уничтожение до единого. Выстроилась армия. Он, в сопровождении прибывших за ним, пошел к трапу. Солдаты молча смотрели в спины уходящим. У трапа Власов оглянулся, встретился с глазами до сих пор верящих ему, и отправил самолет с желающими жить любой ценой. Разве это не высота духа? Далее, как человек военный, он понимал, что это будет не сражение до конца, а бойня, в которой нет шансов никому выжить. И ради жизни солдат сдался в плен. Тут уж не дерзаю оценивать его поступок, Бог ему Судья, но ведь как его любили солдаты! Ни один солдат из целой армии не оставил его, хотя каждому он дал право поступить по своей воле и совести. И потом, немцы с ним так и не смогли договориться. Он не пошел под фашистским флагом. Говорил: дайте мне оружие, и я освобожу Россию от большевиков. Но немцы понимали, что тогда в России и им тоже не бывать, и не вооружили военнопленных. А так называемые власовцы, жалкие кучки иуд, никакого отношения не имели к Власову. Отсидевший знакомый застал некоторых из них в зоне, рассказывал – они и в зоне с повязкой ходили, им разницы не было, кому служить. Пред кончиной же генерала благоговейно склоняю голову. Ему предлагали бежать, но он сказал, что на Родине о нем

идут черные слухи, и он должен кровью доказать, что является любящим сыном России. Добровольно пошел на смерть. Его обменяли на немецкого генерала (обычно обменивают, чтобы спасти, а тут обменяли для уничтожения), и не расстреляли, не повесили, а подвесили живого за ребро на крюк. О жизни Власова очень подробно, с фотодокументами, написал о. Александр Киселев. Из книги и эти сведения. На этом мои согласия с иереем Н. заканчиваются. И далее мы с ним расходимся полностью. В скобках привожу свои возражения. "Я тоже ярый антикоммунист, как и Власов, хотя мои родители были убежденными коммунистами. Я иногда спрашиваю себя, что бы я делал, попав в ту обстановку? Но за Сталина и советскую Родину воевать бы не стал. Чего ради воевать?" (Как – чего ради! А мать, а жена и дети? А Родина? Почему же Она была только советской, разве часть Ее не была Православной? Куда же вы дели островки Православия?) "Чтобы продолжались дальше колхозы, миллионы узников ГУЛАГа, оскверненные храмы и власть партийных бонз? Скорее всего, при первой возможности сдался бы в плен на милость победителя". (То есть, стали бы охранять фашистские концлагеря, власть фашистских бонз? Чем же они милее советских?) "Это не моя война". (А как же Родина? Ведь на Нее напали! Ее обрекли на уничтожение! Это же отказ не в Чехословакию катить на танке.) Далее: "в фашистском концлагере чего ради я стал бы умирать?" (Ответ нужно искать в том, чего ради мы живем.) "При первой возможности вступил бы в армию Власова, Гитлера, Муссолини, Черчилля, Пиночета и кого угодно".

(Странная логика – значит, в армии Гитлера, Муссолини, Черчилля, Пиночета – это ваша война?). "Затем постарался бы перебраться куда-нибудь, где можно спокойно жить и ходить в церковь". (Так бы вас из этих армий и отпустили! И разве спасительно спокойное хождение в Церковь, когда вместо вас умирают? Не Сам ли Господь отдание жизни за други своя назвал Высшей Любовью? И как удобнее проявить эту Высшую Любовь – спокойным хождением в Храм или на поле боя? Боюсь, прогадали бы, заботясь о теле больше, чем о душе.) "К моему счастью, я не родился в ту эпоху, иначе обязательно стал бы власовцем, "предателем Родины." (Батюшка, опомнитесь! Тут уж и кавычки не смягчают. Как бы хотелось, чтобы священник не радовался пронесению Чаши, а скорбел, что не родился в ту эпоху, когда, умирая за Годину, за други своя, на поле боя мог соединиться со Христом!)».

От Любани до Мги все леса да болота,И суровый, до блеска, стальной небосвод.От Любани до Мги погибала пехота,Понимая, что помощь уже не придет.«Где шестой батальон?..Где четвертая рота?..»За спиной – Ленинград.Невозможен отход.«Только насмерть стоять!Только насмерть, пехота!..»И стоит. И уже с рубежа не сойдет.Гимнастерка намокла от крови и пота,Израсходован в схватке последний патрон.Но стоять, лейтенант!Не сдаваться, пехота!Ты не станешь, не станешь добычей ворон.Кто-то тонет, не сбросив с плеча пулемета,

Конец ознакомительного фрагмента.