Былого слышу шаг
Шрифт:
Не отрываться от других дел… Спустя три с половиной месяца, 13 июля 1919 года, газета «Петроградская правда» опубликует — «Памяти товарищей Васильева и Юдина».
«Еще два имени честных коммунистов прибавилось к именам товарищей, сделавшихся жертвами борьбы за коммунизм. 9 июля члены коллегии Петроградской Чрезвычайной Комиссии Михаил Васильевич Васильев совместно со следователем Николаем Максимовичем Юдиным, разбирая вещи, отобранные у белогвардейцев, почувствовали себя дурно и через несколько часов скончались. После расследования оказалось, что товарищи Васильев и Юдин сделались жертвой удушливого газа, находившегося
Их смерть усилит только нашу энергию в борьбе с врагами пролетариата, и на могилах их мы скажем: спите спокойно, дорогие товарищи, не законченное вами дело в надежных руках».
СУДЬБА КАРТЫ ГОЭЛРО
С победой Октябрьской революции электрификация России станет скорее всего самой заветной, самой трепетной мечтой Владимира Ильича, если хотите, его романтическим устремлением. Он отдаст этому великому делу столько энергии, воли, так бурно будет радоваться успехам и так тяжело переживать неудачи, что строительство каждой из наших первых станций — неотъемлемо от жизни Ленина, неразделимо с его биографией.
Вспомним факты, связанные лишь с Волховской ГЭС. Через месяц после победы Октября Ленин обсуждает возможность использования демобилизованных солдат для строительства этой станции. Весной восемнадцатого, присутствуя на заседании электротехнического отдела и комитета хозяйственной политики ВСНХ, Владимир Ильич делает пометки, определившие в конечном счете судьбу Волховстроя. «Волхов строить». И чуть ниже: «Проекты в печать NB». Он станет постоянно оказывать поддержку, требуя и добиваясь снабжения стройки в самые тяжелые годы. Вспомнит о Волхове в своих последних диктовках: будет настаивать в статье «Лучше меньше, да лучше», чтобы ценой величайшей экономии собрать средства для достройки Волховстроя. И в самые последние дни своей жизни, в Горках, увидит фильм, посвященный Волховской ГЭС.
…На «вертушке», в кабинете Владимира Ильича около письменного стола среди самых необходимых книг, тех, что удобней всего держать под рукой, толстый том — «ПЛАН ЭЛЕКТРИФИКАЦИИ РСФСР. ДОКЛАД 8-му СЪЕЗДУ СОВЕТОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ КОМИССИИ ПО ЭЛЕКТРИФИКАЦИИ РОССИИ».
В соседстве с богато изданными словарями и справочниками этот том отличает скромность светло-картонной обложки. Но выделяется он и другим: среди книг, собранных в кабинете, эта, пожалуй, самая потрепанная, постоянно открывал ее Владимир Ильич, подолгу держал в руках, делал все новые и новые пометки на ее страницах.
Поля книги хранили ленинские замечания, многие абзацы подчеркнуты рукой Владимира Ильича. Среди них: «Советской России впервые представляется возможность приступить к более планомерному хозяйственному строительству, к научной выработке и последовательному проведению в жизнь государственного плана всего народного хозяйства».
Да, план ГОЭЛРО был устремлен в будущее: определял экономическое развитие страны, а вместе с этим как бы втягивал в себя судьбы очень многих людей. Он стал глубоко личным фактом
Июня девятого дня 1913 года епископ Самарский и Ставропольский телеграфировал графу Орлову-Давыдову в Сорренто: «Ваше сиятельство! Призываю на вас божью благодать, прошу принять архипасторское извещение: на ваших потомственных, исконных владениях прожектеры Самарского технического общества совместно с безбожным инженером Кржижановским проектируют постройку плотины и большой электрической станции. Явите милость своим прибытием восстановить божий мир в жигулевских владениях и разрушить крамолу в зачатии».
А теперь заметка из газеты «Коммунистический труд». Опубликована она 24 декабря 1920 года — это был отклик на работу VIII Всероссийского съезда Советов, где председатель комиссии ГОЭЛРО Глеб Максимилианович Кржижановский выступал с докладом, обращая внимание собравшихся на расцвеченную лампочками карту электрификации России.
«Где кончается сказка, где начинается действительность? Там ли, в глубине подполья девяностых годов девятнадцатого столетия, когда молодой Кржижановский мечтал о низвержении веками установленного порядка политических отношений, или здесь, в двадцатых годах двадцатого века, когда поседевший тот же Кржижановский с высоты всероссийской трибуны вещает о коренном изменении хозяйственных отношений.
Сказка переплетается с действительностью. Сила самодержавия царя стала сказкой, сказка о победе пролетариата стала действительностью.
Ну, а настоящее? Настоящее в смысле хозяйственном есть горькая печальная действительность разрухи, обнищания, холода, недоедания.
Так что же тогда значат сказки Кржижановского? К чему это он занимает внимание съезда световыми эффектами и, указывая на зажигающиеся лампочки, восклицает: «Вот, загорелась перед вами электростанция «Штеровка» на донецких углях, вот загорелась электростанция «Александровка», берущая энергию с днепровских водопадов, вот — «Новоузненск», питающаяся горючими газами, исходящими от земли!
Ведь это все сказки? Разве мы, голодные, вшивые, отгорожденные от всего мира железной решеткой, можем настроить столько станций?»
И вдруг:
«Вот загорелась «Шатурка», сжигающая торф, предназначенная к обслуживанию Москвы, вот электростанция Кашира, питающаяся подмосковными углями», — это Кржижановский продолжает свою сказку о той счастливой поре, когда «загорится» вся Россия.
Позвольте, это уже не сказка. Шатурка действительно «горит» и даже нынешним летом чуть не сгорела от нашей неосмотрительности.
Шатурка — это факт. Каширка — тоже. Так где же сказка и где факты?
Ответ один:
В мире есть только один чародей, претворяющий свои сказки в действительность.
Имя ему пролетариат, силы его неисчерпаемы. И сказку о красном электричестве, рассказанную вчера седым Кржижановским, он осуществит. Ибо сказка юного Кржижановского уже осуществлена».
Поразительно соединились эти два документа, словно высоковольтная линия истории протянулась между ними. Впрочем, что касается истории — мы поговорим о ней несколькими строками ниже, а сейчас, как журналист, хочу отдать должное газете «Коммунистический труд».