Быстрее империй
Шрифт:
— Вот это уже теплее, — встрепенулся я. — Гораздо теплее.
— И подбивал народ двигать дальше. Ставить крепость во имя Нового Архангела. Чудной какой-то. Что за Новый Архангел? Может из староверов он из каких редких?
— Кто такой? — я уже почти не сомневался, что Комков нашёл кого нужно.
— Лёшка Тропинин, — сообщил приказчик. — Правда, не баловал, не вынюхивал особенно, разговоров воровских не вёл. Точно не из трапезниковских. Парень как парень.
— Хм. Тропинин, что-то не припомню такого.
— Он не из наших, не из охотских. Да и на Камчатке вроде
— Случайно оказался? Ну-ну. А знаешь, может ты и угадал. Пригласи-ка его на чаёк.
— Никак невозможно, — ответил Комков. — Неделю назад он на Афон с артелью ушёл.
— На Афогнак, — машинально поправил я.
Эти промышленники, как дети, всё переиначивали на свой лад.
Прибытие Окунева и Яшки отвлекли от следствия. Небольшая гавань заполнилась до отказа, поднялась суета, люди и грузы требовали внимания, а на горизонте замаячил долгожданный бросок на юг. Окунев тут же взялся латать «Онисима», утверждая, что тот выдержит хоть кругосветку. Я даже забыл на время о прочих проблемах, пока однажды Комков не прислал за мной человека.
Приказчик подвёл меня к единственному оконцу конторы, прозванному в народе бычьим глазом за мутное пятно посреди стекла. Свет такое окно пропускало, но с «изображением» были проблемы и чтобы разглядеть детали, приходилось смотреть ближе к краю.
— Вон тот молодой и есть Тропинин. Алёшка. А как по батюшке не знаю. Мал он еще для «по батюшки».
— Понял.
Парень лет двадцати ничем не отличался от прочей братии. Обычная для фронтира одежда, грязные спутанные волосы, медвежья качающаяся походка, свойственная большинству зверобоев. Может, я видел его в крепости и раньше да внимания не обратил.
— Позови его, а сам погуляй пока, — попросил я товарища.
Комков не обиделся. Я наблюдал, как он подошёл к пареньку и передал приглашение. Тот, пожав плечами, направился к избе, а приказчик тут же нашёл себе занятие. Люди перераспределялись, корабли чинились. Пополнялись запасы рыбы, добивался калан. Все ожидали рывка на Архипелаг. А мне теперь предстояло разобраться с прошлыми неприятностями и обезопасить перед походом тылы.
В дверь постучали. Я машинально оглядел комнату, отметил наличие на столе водки, закуски, и усмехнулся — ну, прямо девушку ожидаю на ужин. Проверив пистолет, предложил войти.
— Звали меня? — спросил парень. — Я Алексей Тропинин.
— Лёшка, значит?
— Можно и Лёшка, — согласился тот.
— Садись.
Он сел. Я не знал с чего начать разговор и размышлял, не налить ли водки? Но, подумав немного, решил не спешить.
— Мне сказали, ты до книг охотник, — взяв спокойный тон, я сделал паузу, чтобы подробнее изучить клиента. — Я чего спрашиваю, люблю учёных людей. Сам порой грешу чтением-то. Хоть и вредно оно для глаз. Особливо по ночам.
Он промолчал, но кивнул.
— А тут, видишь, и поговорить не с кем, — посетовал я. — Мужичьё одно безграмотное. Правда смелое, не отнять. Видно одно от другого зависимость
— Ну, бывает, — промямлил паренёк.
— Чудесно. И Ломоносова читал, как говорят? Похвально. Российское могущество Сибирью прирастать будет. Так кажется?
—…и Северным океаном и достигнет до главных поселений европейских в Азии и в Америке, — закончил цитату парень.
— И ведь верно сказал. Будет, достигнет, — продолжил я и перешел к главному. — А вот скажи мне, Тропинин Алексей, знаком ли ты с учением сэра Дарвина? Можешь ли разъяснить, например, от кого, согласно учению этому, произошёл человек?
— От обезьяны, — ответил парень и быстро добавил. — Но это сущая ересь.
— Попов здесь нет, если не считать Расстригу, — буркнул я и, сделав морду кирпичом, прошипел. — Так, стало быть, и имя первого космонавта планеты назвать сможешь?
Молчание длилось минуты три. Я наблюдал, как глаза Тропинина сперва округлились, а затем превратились в щёлки. Щёки покраснели, на лице появился испуг. Это меня здорово успокоило. По крайней мере, парень явно прибыл не по мою душу и вряд ли представляет какую-нибудь спецслужбу. Сейчас он скорее опасался, как бы не прищучили его самого.
— Дарвин! — выкрикнул Тропинин, поскрипев извилинами. — Я прокололся на Дарвине!
— Это была лишь проверка. Ты прокололся гораздо раньше, назвав голландскую гавань датской. Типична ошибка тех, кто плохо знает английский. Проблема, однако, в том, что здесь его вообще никто не знает, ни хорошо, ни плохо. И уж тем более никто не знает о том, что гавань будут называть на английском.
— Датч-харбор.
— Вот именно. Впрочем, на сленге тихоокеанских моряков словом «датч», на сколько я знаю, будут называть всякого северного европейца, в том числе и датчанина. Лет эдак через сто. Откуда ты вообще знаешь такой пустяк, как название гавани?
— По каналу «Дискавери» смотрел сериал про краболовов, — ответил Тропинин. — Они как раз на Уналашку базировались.
— Про каких ещё краболовов? — озадачился я. — Впрочем, ладно, как-нибудь потом расскажешь. Канал Дискавери", ишь ты! Есть многое на свете друг Горацио… но это всё лирика. Никто твоих странностей и не заметил бы, здесь все, знаешь ли, не без них, кабы ты не обронил монетку в ручье.
— А я и не ронял, — как-то виновато улыбнулся парень.
На миг мне стало плохо. Неужели путешественников во времени набилось на остров как в автобус в час пик? Выходит все с начала начинать? А что же тогда делается на материке?
— Я её бросил на счастье, — добавил он после паузы.
— Уф! — я мысленно вытер испарину. За такие паузы к стенке ставят. — Зачем? Собирался вернуться сюда? Нет, Кадьяк — остров знатный. Но медведи и местные племена здесь не самые дружелюбные.
— Не сюда, конечно, домой. Сам не знаю, зачем бросил. Вроде и примета к другому случаю относится, но вдруг показалось, что вот брошу, и всё закончится. Или проснусь после кошмара, или ещё как-нибудь домой вернусь. А может, просто весточку отправил. В будущее.