Быстрее империй
Шрифт:
— Нет, я не хотел бы смешивать бобра с кроликом. Никакой ртути и прочего дерьма. У меня достаточно материала. Кстати, им же могу и расплатиться за работу.
Удочка была заброшена, мы сторговались. На первую треуголку ушло десять шкур, но, поскольку подшерсток брался только со спины, так как я заказал черную шляпу, всё с брюха и боков мастер взял за работу. Слово за слово мы подружились, а потом перешли к прямой торговле. Мистер Уильямс охотно брал контрабандных речных бобров по пятнадцать-двадцать шиллингов за штуку. И этим я окупал мои визиты в Лондон и покупку всевозможных полезных безделушек. Правда для серьезных закупок нужны были серьезные
В компании крутились миллионы, но живые деньги редко ласкали слух малиновым звоном. Меха превращались в продовольствие или корабельные припасы, а те снова превращались в меха. Этим же скудным ассортиментом выплачивались зарплаты и паи зверобоев. Такой вот круговорот.
Может оно и к лучшему, потому что когда на руках вдруг появлялась свободная сумма, я не мог её толком потратить, и вынужден был попусту таскать за собой тяжеленные мешки с монетой. Это не было одной лишь моей проблемой. Империя вообще не особенно заботилась о потребительском рынке. Купцы и промышленники зарабатывали тысячи, но средства не на что было употребить. Возможно, отсюда происходит широта русского размаха в делах распутства и разгульства, хождению по кабакам, пляски с цыганскими хорами, а с другой стороны, склонность к меценатству, строительство церквушек да храмов. А на что ещё пустить прибыли, когда бизнес, упёршись в бюрократический предел, прекращает рост и перестаёт доставлять удовольствие?
Теперь у меня внезапно появилась серьёзная статья расходов. Пушки. На родине пушки и раньше выдавались промышленникам только под расписку, на время похода, и прикупить их в личное пользование удавалось редко. А теперь, когда империя ввязалась в войну с Турцией, влезла в Польские дела и всерьёз опасалась бунта, она выгребала всё что могла, и ни один частный или казённый завод не взялся бы за левый заказ.
В Англии же пушки продавались практически свободно. Редкий купец рисковал выходить на океанские просторы безоружным, а умные английские монархи и лорды знали, что торговый флот является необходимым условием для существования флота военного, если не сказать больше — смыслом существования флота военного. В любом случае, чем больше имелось в стране купеческих кораблей, тем большими были её мобилизационные возможности. Потому пушки там только что мальчишки по улицам не разносили.
Однако все это касалось лишь подданных короны. Экспорт был ограничен. Иностранец в принципе мог сделать заказ на заводе, но это обязательно сопровождалось бюрократическими проволочками, и что ещё хуже — документооборотом и оглаской. Чего я всячески пытался избегать. Привлекать внимание правительства, что своего, что чужого я не хотел, а значит мне, как чужаку, пришлось бы сильно переплачивать за анонимность.
Отсутствие в Лондоне шляпника резко сокращало возможность быстрого решения дела. Ведь шляпник вёл знакомства со многими богатыми людьми. Именно через него я прежде всего и рассчитывал выйти на торговцев тяжелым вооружением. И в этот раз у меня не оставалось времени дожидаться его возвращения. Испанцы вот-вот должны были ударить по нашей куцей колонии.
Поэтому я решил для начала зайти с другого конца. Пушки в Англии можно было купить не только у производителя. Существовал и вторичный рынок.
Им я и занялся.
Глава семнадцатая. Stockwell
Глава семнадцатая. Stockwell
Я обосновался в таверне на углу Флит-стрит и Феттер-лейн, примечательной тем, что над входом
Приходил я сюда не для того, чтобы прикоснуться к истории. Здесь неплохо готовили мясо и рыбу, подавали хороший кофе, но главное — хозяин позволял полистать подшивки газет и журналов, которые выписывал в большом количестве. Для меня, пропускающего иногда по полгода, это было удобной заменой читальному залу библиотеки.
— «Лондон Газетт» за последние три-четыре недели, — попросил я хозяина.– Меня долго не было в городе. Хочу посмотреть, не пропустил ли чего важного?
— Кофе?
— Да. Большой кофейник. И к нему сахар и молоко.
— Закуски?
— Хорошо прожаренный стейк, если можно.
Я не особо любил сильно прожаренное мясо и заказывал его по той же причине по которой употреблял здесь только кипяченую воду или напитки — исключительно безопасности ради. Санитарно-гигиенические нормы в Лондоне восемнадцатого века находились на зачаточном уровне.
— Будет сделано.
Хозяин выложил передо мной стопку газет и умчался на кухню.
Я занялся просмотром объявлений. Таможня Его Величестварегулярно устраивала распродажи конфискованного товара. Они проходили в Длинной комнате главного здания на Шерстяной набережной возле Тауэра. Мои контрагенты частенько приобретали там для нужд колонии некоторые полезные вещицы. Но про оружие разговора до сих пор не было.
— Чай, кофе, бренди, ром… — листал я последние выпуски газеты.– Сахар, имбирь, табак, какао. Торги по вторникам, средам и четвергам.
Ни слова о пушках. Ни слова о порохе или ядрах. Хотя с порохом я вполне мог спутать пудру для париков — её тоже выставляли на торги.В частных объявлениях и торгах по банкротствам оружие тоже не фигурировало. Меня, правда, заинтересовало несколько предложений о продаже музыкальных инструментов и картин, я давно собирался завести в Виктории нечто вроде салона. Но сейчас мои мысли были заняты пушками.
Что же, имелось ещё одно место, где можно было получить консультацию. Легендарное место.
Кафе Ллойда на Ломбард-стрит было популярно в Лондоне Восемнадцатого века, но для меня оно было настоящей легендой. Когда выдавалось свободное время я просиживал здесь часами, потребляя кофе и окунаясь в атмосферу морской торговли.
В старом недавно закрытом кафе обитали в основном моряки, здесь же собирались уже бизнесмены, связанные с морскими перевозками. Хотя и моряки попадались тоже. Как и всегда в период мира, страховые взносы уменьшались, но прибыль от торговли росла. Общество пребывало в благодушном настроении.
Время от времени то один то другой человек выходил в центр и делал объявление. О поиске фрахта, инвестора, задавал вопрос о каком-нибудь грузе. По реакции публики он находил нужного человека и подсаживался за его столик.
Я набрался храбрости и поднялся.
— Не знаете ли вы, джентльмены, судовладельцев, которые продают пушки за ненадобностью? Мне предстоит одно опасное плавание и я бы хотел обезопасить груз и людей.
Кажется, мне удалось составить красивую фразу. Расплата пришла без промедления — на меня тут же обрушился град вопросов, ни один из которых не был связан с оружием.