Быстрее империй
Шрифт:
Вслед за солдатами появился обоз. С такой дистанции даже в хорошую трубу мне было сложно разглядеть из каких животных он состоял? Это могли быть и лошади, и ослы, и мулы. Испанцы снимали с вьючных животных поклажу, ставили палатки. Несколько солдат занялись рытьем рва по периметру лагеря и насыпкой вала. Всё-то они делали по науке, не то что мы.
Вскоре второй корабль бросил якорь возле растущего на глаза городка, спустил две шлюпки и начал перевозку припасов. Через несколько часов вернулся «Первооткрыватель» и встал рядом с флагманом (теперь я не сомневался
Солнце уже склонялось к закату, когда я увидел, как испанцы принялись сгонять на берег индейцев. Я сперва подумал, что местных привлекли к хозяйственным работам, но их просто заставляли окунаться в одном из прибрежных озер и преклонять колено перед крестом. Францисканцы явно не отличались терпеливостью иезуитов.
Итак, Сан-Франциско пал.
«Да здравствует Сан-Франциско!» — могли бы добавить испанцы.
Глава девятнадцатая. La guerrilla
Глава девятнадцатая. La guerrilla
Первое звуковое письмо пришло от Анчо примерно через неделю. Подросток лет двенадцати-шестнадцати (точный возраст местных индейцев никто из нас пока не умел определять) переплыл пролив ночью верхом на на пучке тростника и, разумеется, попал в руки наших дозорных.
Мальчишку привели наверх в одно из тайных убежищ, где как раз собрался весь наш штаб, включая и Лёшку, который прибыл с Алькатраса на лодке. Ему надоело торчать в засаде и он собирался поставить ребром вопрос об активизации наших действий.
Мы вяло обсуждали этот вопрос за ужином, когда привели парнишку.
— Порох, мало, — вот два русских слова, которые посланец Анчо довольно разборчиво повторил несколько раз.
Вся остальная его речь, очевидно относилась к родному языку и была нами не понята совершенно.
— Мухоморщику нужно немного пороха? — удивился я.
— Или пороха мало у гишпанцев, — высказал версию Комков.
— Может он взорвать корабль задумал? — предположил Окунев. — Или арсенал в лагере.
— Или просто указывает на их уязвимое место, — пожал Тропинин плечами.
Мы разгадывали послание довольно долго.
— Проще научить мальчишку говорить по-нашему, — заметил Комков.
— Не уверен, что он сам знает, с какой вестью прибыл, — возразил я. — Но идея хорошая. Жаль времени нет.
— Вот розг нарву, быстро выучится, — буркнул Комков.
Иногда у приказчика прорывались «старорежимные» замашки.
Я решил провести эксперимент. Насыпал в кожаный мешочек полфунта мелкого ружейного пороха и протянул пареньку. Тот взял и повесил мешочек на шею, но в обратный путь не спешил. Скорее отнесся к нему как к амулету, выданному за хорошую службу. Ведь точно такой же висел на шее самого Анчо, а то, что в нём вместо пороха были галлюциногенные грибы, парнишка знать не мог.
Я ткнул пальцем в мешочек, а потом показал рукой в сторону южной оконечности Золотых ворот. Парень не двинулся с места.
Пришлось усадить индейца за стол, роль которого выполнял один из моих сундуков, и поставить перед ним миску
— Возможно, версия с желанием что-нибудь взорвать была поспешной, — подвел я итог эксперимента. — Мухоморщик у нас не взрывник, он по другим веществам спец. Тогда что? Допустим у испанцев проблемы с порохом. Может такое быть?
— Вполне, — согласился Окунев. — У нас его недостаток, так с чего гишпанцам в достатке быть?
— Им возить ближе, — сказал Лёшка. — Через всю Сибирь не надо тащить. У них в Панаме короткая дорога через перешеек имеется. А морем хоть тонны вози.
— Они не ожидали нас здесь встретить, — сказал капитан. — Вряд ли к большой войне готовились.
— Логично, — кивнул я.
Остальные согласились с тем, что военных запасов у испанцев не должно быть слишком много. Они собирались ставить миссии и приводить индейцев к католической вере. Наше появление стало для них неожиданностью, а с местными мирными племенами можно было справиться одними саблями.
— Не апачи, какие-нибудь, — заметил Тропинин.
На этом зыбком основании мы и стали выстраивать дальнейшую стратегию.
— Возьмём их измором, — сформулировал я общее мнение отцов-командиров. — Будем делать мелкие набеги, провокации, заставлять расходовать боеприпасы.
— Но если сунутся на Алькатрас, встретим картечью! — добавил Лёшка.
На том и порешили.
В целом я был доволен ходом кампании. До сих пор война проходила на редкость бескровно. Каждый вечер перед уходом ко сну, мы могли занести в актив ещё один прожитый день. А между тем время шло, и как мы надеялись, наша флотилия (на самом деле рассчитывать всерьёз мы могли лишь на Яшку) шла полным ходом на выручку. Если только её не задержала какая-нибудь неизбежная на море случайность.
Эта неопределённость с подмогой не позволяла мне вполне наслаждаться сытой партизанской жизнью. Не выдержав напряжения, я следующим же вечером покинул королевскую ложу. Спустился к бухточке, где пряталась моя личная лодка, и перебрался на ней в Викторию.
Тыналей опять выглядел заспанным. Служба в тылу расхолаживала личный состав, и я подумал, что надо бы нагнать на парней страху.
— Ушел корабль. Шесть дней назад, — он растопырил одну ладонь, а на второй поднял указательный палец, как бы не веря, что я пойму такую цифру на слух.
— А Бочкарёв?
— Тот не появлялся ещё.
— Ладно. Если появится, пусть поспешит. Местные не беспокоят? Вас тут немного осталось. А ну как навалятся?
— Саньки-то? — Тыналей махнул рукой. — Их Яшка с собой соблазнил на войну. Как узнал, что у вас там заварушка зреет, так и пошёл к их старшему. А тот, понятно, не захотел показать, будто струсил, собрал своих воинов и на корабль.