Быстроногий олень. Книга 1

Шундик Николай Елисеевич

— И уйду. Конечно, уйду! — с отчаянием воскликнула Тэюнэ, вытирая руками заплаканное лицо.

— Вот видите, — как бы жалуясь, сказал Иляй. — Уйдет наверное. Давно уже твердит мне об этом. Тогда я совсем пропаду. Не смогу жить без нее…

— Вот что, Иляй, правление колхоза за приманки тебя, конечно, поругает как следует, — тихо сказал Гэмаль, стараясь не смотреть на Тэюнэ. — Готовься к ответу. А сейчас пойдем со мной. Для пищи я тебе дам часть своего запаса нерпичьего и оленьего мяса. Думаю, что потом ты сумеешь вернуть его мне.

— Ничего он не вернет, — сквозь

слезы сказала Тэюнэ.

— Как не верну, обязательно верну, — робко возразил Иляй.

Охотники один за другим вышли из яранги. Оставшись одна, Тэюнэ заплакала горько, навзрыд, не пытаясь унять слезы.

Когда Иляй вернулся домой с мясом, Тэюнэ все еще плакала. Она не взглянула на мужа, не притронулась к принесенному мясу. Иляй присел на корточки у костра, закурил трубку. Острая жалость к Тэюнэ мучила его. «Плохой муж попался Тэюнэ, скверный муж, тяжело ей, — думал Иляй, искренна сочувствуя горю жены. — Надо сказать ей что-нибудь, хорошие слова сказать. Издалека начать, чтобы не обидеть».

— Да, несчастный ты человек, Тэюнэ, — вздохнул он.

Тэюнэ резко встала на ноги и, метнув в Иляя гневный взгляд, вышла из яранги.

Иляй растерянно улыбнулся. Лицо его стало жалким, сконфуженным.

У ног Иляя улегся старый пес с мохнатой головой и клочковатой шерстью.

— Ну что, Утильгин? Наверное, жалко тебе меня? — обратился Иляй к своему верному другу. Утильгин повилял хвостом и, встав, положил свои крупные лапы с притупленными когтями на колени хозяина. В умных, угрюмых и в то же время ласковых глазах его было что-то, напоминавшее человеческое.

— Один только ты на меня не обижаешься, — вздохнул Иляй, поглаживая большую голову Утильгина. — Однако большие, очень большие мы друзья с тобой.

Иляй никогда не имел порядочной упряжки, хотя, по общему мнению в поселке, прекрасно понимал собак. Самые лучшие охотники просили его посмотреть вновь приобретенную собаку, сказать о ней свое мнение. Если же Иляю самому удавалось приобрести собаку, то вскоре он непременно начинал приставать к охотникам, предлагая поменяться собаками. Однако не было случая, чтобы Иляй пытался променять своего Утильгина. Редко запрягал он его в нарту. Только тогда, когда требовался особенно опытный передовик, Иляй прибегал к помощи своего друга и не раз из самых далеких стойбищ, сквозь кромешную тьму, сквозь пургу безошибочно приезжал в поселок, полностью полагаясь на Утильгина.

— Пойди позови Тэюнэ домой! — попросил Иляй Утильгина и слегка подтолкнул его.

Пес выбежал из яранги. Тэюнэ сидела на камне. Утильгин подошел к ней, мягко взял зубами за рукав.

Тэюнэ вздрогнула. Заметив Утильгина, она улыбнулась, обняла его голову.

— И за что ты только так любишь этого Иляя? — сказала она, смахивая со щеки слезу. Но тут до ее слуха долетел чей-то радостный голос.

— Люди! Бегите в правление! Эттын с охоты прибыл. Эттын голубого песца принес!

Тэюнэ встала и облегченно вздохнула: удача самого юного охотника обрадовала и успокоила ее.

— Вот мальчик Эттын домой с голубым песцом вернулся, а ты, как морж на льдине, на шкурах валяешься, — громко сказала

она мужу и поспешила в правление колхоза.

Иляй выглянул из яранги.

— Эттын принес голубого песца? — изумленно спросил он и вдруг почувствовал, что ему нестерпимо хочется пойти в правление колхоза, посмотреть на дорогого, редкого песца, но Иляю было стыдно показаться на глаза людям. Досадливо почесав затылок, он снова — спрятался в ярангу.

— Понимаешь, Утильгин, дело какое: мальчик Эттын принес голубого песца, — обратился он к своей собаке.

Утильгин что-то проворчал в ответ. Иляю почудился в его голосе упрек.

— Везет же людям, — с завистью промолвил Иляй. — А вот мне никогда не везет. Но все же, однако, надо за охоту браться. Стыдно людям на глаза показываться. Может, и мне будет удача.

А в правлении колхоза, при ярком свете двух тридцатилинейных ламп, охотники с волнением осматривали голубого песца. Здесь был почти весь поселок. Даже древний старик Анкоче пришел порадоваться удаче молодого охотника.

— Это добрый, очень добрый знак! — изрек он во всеобщей тишине после осмотра песца. — Быть в эту зиму хорошей удаче охотникам нашим.

Эттын, важный и в то же время смущенный, пошмыгивал маленьким носиком, победно, не без чувства превосходства посматривал на своих друзей-комсомольцев. Ему хотелось сказать, что темный цвет песца он сначала принял за низкий сорт, но вовремя раздумал: это могло принести урон его охотничьему авторитету.

Тэюнэ жаркими глазами смотрела на Эттына.

«Мальчик, совсем еще мальчик, а поймал такого дорогого песца. А что, если я, сильная, молодая, здоровая женщина, за мужское дело возьмусь? — пришла неожиданная мысль. — Чем я хуже Эттына? Пусть Иляй валяется в яранге, я пойду ставить капканы».

— Ого, это добрый, очень добрый знак! — снова услышала она голос старика Анкоче.

— Да, это добрый знак, — сказала Тэюнэ, соглашаясь с Анкоче.

Часть вторая

1

В черный четырехугольник окна с ожесточением хлестало снегом: на улице бесновалась пурга. Таинственные шорохи, вздохи, далекие, приглушенные взвизгивания, посвисты разноголосо доносились в комнату.

Владимир Журба смотрел в окно. Во взгляде его, казалось, застыл немой вопрос. Сергей Яковлевич Ковалев, тяжело облокотившись на стол, перечитывал сводку Информбюро. Оба молчали.

А в окно все с большим ожесточением билось что-то свирепое, косматое. Толчок особенной силы заставил мигнуть пламя в лампе, и этот толчок вывел из оцепенения Журбу. Словно сбрасывая с себя невидимый груз, он выпрямился, мотнул головой и спросил:

— Неужели фашисты заберут Сталинград?

Голос Владимира прозвучал неестественно громко, было похоже, что нарушить молчание для него стоило немалого труда.

Секретарь райкома медленно поднял на Журбу глаза. Строгие, озабоченные, в темной глубине своей они выражали почти мучительное напряжение мысли: Владимиру даже неловко стало, что он нарушил размышления секретаря.