Быстроногий олень. Книга 1
Шрифт:
— Вот и я сейчас сердце увидел… ваше!
Оля удивленно вскинула брови.
— Не удивляйтесь, — засмеялся Гэмаль. — Не удивляйтесь. Вижу я, будем друзьями!..
6
Распрощавшись с Солнцевой, Гэмаль подошел к морскому берегу, уселся на огромную кость китовой челюсти. С моря дул резкий ветер. Тяжелые валы прибоя один за другим катились на берег. На черной линии горизонта, там, где кипящее море сходилось с небом, покрытым снеговыми тучами, виднелась сплошная гряда льдов. Отдельные льдины подходили к берегу. Одна из них напоминала огромную, высунутую из воды
Гэмаль прислушивался к привычным звукам непогожего северного дня. Мелкие росинки перегоняемого ветром тумана покрыли густым бисером его лицо, одежду.
Парторг понимал одно: назначение его в янрайский колхоз потеряет смысл, если здесь в скором будущем не произойдут ощутимые изменения к лучшему.
«Надо начинать сразу, — думал он. — Надо все осмотреть, всех послушать, все понять, а потом найти самое главное, за что браться… С Айгинто я сумею итти рядом. Правда, вроде необъезженный он. Из стороны в сторону бросается, сам за всех все сделать хочет, много кричит без толку. Кажется, у него даже прозвище нехорошее появилось: «Рваная глотка». Нужно, чтобы забыли люди прозвище это. Ругаться, конечно, мне с ним придется, но надо так сделать, чтобы люди прежде всего оценили нашу дружбу».
Время шло, а Гэмаль все сидел один на том же месте. У него было такое ощущение, словно он находится в самом начале большой, трудной дороги, которую нужно пройти как можно быстрее. Вот он сейчас докурит трубку, встанет и пойдет. И тогда уже нельзя будет останавливаться ни на минуту…
«Ничего, у меня здесь немало помощников будет, — подумал Гэмаль, и ему ясно представилось светлое, веселое лицо учительницы. — Когда такая домой на Большую Землю приедет, то многое о Чукотке расскажет, — думал Гэмаль, набивая трубку. — И, конечно же, не услышат от нее люди о том, какого темного старика чукчу она видела, какого дикого чукчу видела, как он со шкурами, с торбазами своими к ней в комнату забрался. Нет, она не об этом рассказывать станет. Она расскажет людям, как Анкоче честность любил, каким, по его словам, сердце человеческое должно быть».
Гэмаль встал, вздохнул всей грудью и зашагал широко, размашисто к дому председателя колхоза.
— Ну, теперь я пошел по тропе своей, — вслух сказал он. — Теперь пошел, нельзя останавливаться…
Председателя Гэмаль застал за работой над какими-то бумагами. До этого они уже виделись, и теперь Айгинто, торопясь что-то дописать, только улыбнулся гостю, жестом пригласил сесть у стола. Сломав перо, Айгинто бросил ручку на стол, выругался.
— Не отвык ругаться? — спросил парторг, осматривая просторный дом председателя. В доме было чисто, уютно. Рядом с тумбочкой, над которой висело большое зеркало, на небольшом столике стоял патефон; у опрятной кровати разостлана огромная шкура белого медведя; на окнах замысловато вышитые шторы.
— И все, как прежде, торопишься? — добавил Гэмаль.
Айгинто взмахом головы откинул со лба непослушную челку и спросил в свою очередь:
— Гивэя, брата моего, видел в Кэрвуке? Смотри-ка, в район захотелось! Мальчишка!
— Видел. Скоро домой вернется.
— Ай и побью же я его! Как собаку побью и за волосы на приманку песцам в тундру выволоку! —
Оба долго молчали.
— Вот сижу и списки на каждую бригаду составляю, — наконец сказал Айгинто, — думаю, как людей по-другому в бригадах переставить.
— А ну-ка, дай списки, — попросил Гэмаль.
Айгинто протянул ему несколько листков бумаги.
— Неправильно ты бригады составляешь, — заметил парторг, просмотрев списки — вот, например, ты же знаешь: Иляй и Пытто недружно между собой живут. Нельзя же их в одну бригаду.
— Иляй ни с кем дружно не живет. Однако скоро побью его, не выдержу, — мрачно заявил Айгинто.
— Бить Иляя не надо, — спокойно возразил Гэмаль. — А вот давай придем по домам и ярангам, посоветуемся с охотниками, их желание спросим, потом подумаем вместе, как бригады составить.
— Хорошо, пойдем, — повеселев, согласился Айгинто.
Они побывали в каждом доме. Гэмаля, работавшего здесь не так давно председателем янрайского сельсовета, встречали весело, приветливо. Было видно, что янрайцы рады его возвращению.
— Умывальников нет, стекол для больших ламп нет, стульев нет, — скороговоркой тараторила бойкая на язык жена охотника Тиркина.
— Стекло нам надо такое, которое каждому человеку лицо его показывает, — сказал старик Анкоче, принимая гостей в своем новом жилье. — Правда, у нас уже есть такое стекло, — старик показал на зеркальце, стоявшее на столе, — но оно маленькое.
— Надо записать нам с тобой, Айгинто, — обратился к председателю колхоза Гэмаль. — Все записать, что люди просят, потом в райторге потребуем.
Не доходя до яранги Пытто, они услыхали ругань.
— Да ни за что я тебе не прощу, полоумная женщина! — кричал тоненьким голосом Пытто.
— Сам ты полоумный! — закричала в ответ Пэпэв.
Когда Гэмаль и Айгинто вошли в ярангу, они с удивлением увидели, что возле костра лежит большая куча исколотого дерева. Пытто и Пэпэв умолкли.
— Что-то вы очень громко разговаривали, на весь поселок слышно, — сказал Гэмаль, осматривая ярангу.
— А это что такое? Кто доски такие хорошие испортил? — Айгинто с возмущением окинул взглядом хозяев яранги.
Пытто тяжело вздохнул, открыл было рот, но, боясь накричать на жену при посторонних, промолчал. Ему вспомнилось, как он тащил эти доски на себе от разбитого кунгуса, выброшенного морем километрах в двадцати от поселка, как строгал их, сколачивая стол, табуретки. Вспомнилось, как ему весело было возвращаться домой с охотничьего участка с мечтой о настоящем доме. И вот приходит он домой и видит вместо стола и табуреток большую груду чурок и щепок. Жена с топором в руках полуиспуганно, полуторжествующе глянула на него и сказала:
— Видишь, сколько у нас теперь топлива для костра!
Пытто задохнулся от гнева, выхватил из рук жены топор, выбежал на улицу и забросил его далеко в сторону. Началась семейная перепалка, приход Гэмаля и Айгинто остановил ее.
— Так это, значит, ты наделала? — Айгинто круто повернулся к Пэпэв. Во всей его тонкой, гибкой фигуре появилось что-то хищное, устрашающее, в жарких глазах — пламя ярости. Пэпэв поспешно приблизилась к мужу, хотя, тот был не менее зол, чем Айгинто. Гэмаль незаметно дернул председателя за рукав гимнастерки.