Быстроногий олень. Книга 1
Шрифт:
— Потому что плохие охотники! — не задумываясь, выпалил Рультын. — Море плохо видят, не знают, какие льды зверь любит!
— Вот, вот! Опять Рультын очень хорошо сказал! — живо подхватил Гэмаль. — Сердце сильно желало большую добычу, руки на веслах до мозолей работали, а вот голова… голова плохо работала.
— Да, третий-то брат бестолковым оказался, — сокрушенно вздохнул Пытто.
Все засмеялись.
— Верно, не умеют эти охотники как следует видеть, — повторил слова Рультына парторг. — А вот те, у которых зоркие глаза и умная голова, которые заранее все осмотрят и заранее разведчиков пошлют, те не виляют туда-сюда, а прямо
— Надо точно знать, где ледяное поле с моржовым лежбищем, чтобы не вилять туда-сюда, а прямо итти! — не выдержал Айгинто.
— Вот, вот, знать, видеть надо. А что же нам видеть надо? Где та тропа, которая приведет нас прямо к удаче? — спросил Гэмаль и тут же ответил: — Выполнение, а еще лучше перевыполнение плана по добыче пушнины — вот что должны мы видеть.
— Правильно, Гэмаль, это самое главное! — вдруг загорелся Тиркин. — Если мы не меньше, чем илирнэйцы, песцов, лисиц поймаем, тогда и во всем остальном не уступим. Кому захочется отставать от илирнэйцев после того, как догоним их в самом главном — в охотничьем уменье, в славе охотничьей?
— Об этом ты и скажи на собрании! — вскочил со своего места Пытто.
— Теперь я вижу, что мы уже так себя чувствуем, как должны себя чувствовать все колхозники после общего собрания, — улыбнулся Гэмаль. И вдруг, став серьезным, добавил: — Вот мы с вами историю партии учим. Слова Ленина читаем. А Ленин говорит, что в каждом деле надо главное найти, за него ухватиться. Допустим, нам надо в штормовую погоду вельбот на берег вытащить. Как его вытащить? Если за корму хвататься — волной тебя с ног сшибет, вельботом раздавит; если за борт хвататься станешь — перевернется вельбот и тебя покалечит. А вот если за выброску схватить, если носом вельбот через волны к берегу повести, значит наверняка вытащишь. — Гэмаль сделал энергичный, выразительный жест руками, крепко смыкая кулаки, как бы показывая, каким образом следует ухватиться за выброску. Члены правления колхоза залюбовались парторгом: большая сила, уверенность, упорство чувствовались во всей его ладной фигуре.
Свое выступление парторг закончил просто и ясно:
— Перевыполнить пушной план, чтобы поймать песцов не меньше, чем илирнэйцы, — вот эта выброска. Если ухватимся за нее — весь колхоз на первое место вытащим!
— Постой, постой! — снова вскочил на ноги Пытто. — Значит, как это получается? — Глубокомысленно наморщив лоб, Пытто старался до конца понять то, что сказал парторг. — Ну да, ясно: надо знать, за что ухватиться! В любом деле знать это надо. — Немного помолчав, он пошевелил губами, мысленно повторяя только что услышанные от Гэмаля слова. — Ай, здорово! — вдруг хлопнул он об пол своим малахаем. — Почему здесь нет охотников?! Пусть сюда идут! Послушай, Гэмаль, почему ты говоришь это не на собрании?..
Айгинто, Тиркин и Рультын громко рассмеялись, глядя на разволновавшегося Пытто. А Гэмаль рассматривал его пристально, с любопытством.
9
Собрание колхозников прошло очень оживленно. Большинство согласилось с тем, что с подкормкой песца медлить нельзя. Но были и такие, которые не соглашались с этим.
— Рано еще подкормку в тундру везти. Песцы все мясо съедят, на зиму ничего для приманок не останется, — сказал пожилой охотник
— В море надо ехать, нерпу бить. А с подкормкой рано еще возиться. Тут бы для себя заготовить мяса, а песцы и мышами сыты будут, — поддержал охотника Эчилин.
— А почему же на собрании вы об этом не говорили? — крикнул кто-то в толпе. — Если так рассуждать будем, никогда илирнэйцев не догоним.
— А нам никогда их и не догнать, — послышался голос Иляя. — Илирнэйцам всегда везет. Не уйдешь от судьбы, как не уйти песцу из капкана.
Гэмаль посмотрел в сторону Иляя. «Судьба… капкан, — с раздражением подумал он. — Веками чукчи сидели в этом проклятом капкане. И вот капкан раскрылся, совсем раскрылся, а такие, как Иляй, все еще ногу в нем держат…»
Чтобы не было заминки с развозкой подкормки, Айгинто после собрания решил еще раз поговорить с теми охотниками, на которых не очень надеялся. Прежде всего он явился к Иляю.
— Завтра поедешь с бригадой Рультына. Вставать надо чуть свет…
Иляй, успевший уже к этому времени улечься в постель, широко зевнул, с наслаждением потянулся и равнодушно сказал:
— Ладно, если высплюсь, встану чуть свет. Ну, а если сон хороший под утро приснится, встану попозже.
Айгинто смотрел на полные плечи Иляя, на его короткие, мускулистые руки, перевязанные чуть выше локтей засаленными ремешками, на которых болтались на нитках из оленьих жил синие бусы, и старался не поддаваться закипающей ярости.
— Нет, ты точно скажи: встанешь завтра, как все охотники, или придется будить тебя?
Иляй снова потянулся, зевнул:
— Что ж, пожалуй, приди разбудить меня. А то, сам знаешь, какой по утрам крепкий сон бывает…
Этого председатель уже не мог вынести. Он вплотную приблизился в Иляю и, тяжело дыша, сказал сдавленным голосом:
— Если ты, рваный торбаз, завтра не встанешь раньше всех, — самого тебя на подкормку песцам выброшу!
Иляй не выдержал взгляда жгучих глаз Айгинто, смущенно кашлянул, повернулся спиной. Председатель быстро вышел из яранги.
Поговорив еще с двумя охотниками, Айгинто направился в ярангу Эчилина, стоявшую на отшибе. Не только для разговора с Эчилином спешил в эту ярангу Айгинто. Ему не терпелось повидать Тимлю, падчерицу Эчилина, он сегодня еще ее не видел.
Внимательно выслушав председателя, Эчилин сказал неопределенно:
— Ну что ж, хорошие охотники никогда без дела сидеть не будут. Настоящие охотники завтра настоящими делами займутся…
Айгинто искоса поглядывал на полог, надеясь, что из него выйдет Тимлю. Эчилин хорошо понял его.
— Новость тебе сейчас скажу: Тимлю в тундру к шаману Тэкылю ушла, совсем ушла, жить у своей сестры будет, — сказал Эчилин, любуясь впечатлением, которое производят на председателя его слова.
Айгинто мгновенье сидел с закрытыми глазами и вдруг, посмотрев с ненавистью в лицо Эчилина, вышел из яранги и быстро зашагал к морю, навстречу пронзительному холодному ветру.
Сложными были отношения между Айгинто и Тимлю. Любил он эту девушку так же сильно, как ненавидел ее отчима. Горячий и нетерпеливый, он ждал от нее слов любви, решимости. Но девушка страшно боялась отчима. Пугал ее и Айгинто своим неугомонным, беспокойным нравом, своей неприязнью к Эчилину. А когда отчим сказал ей, чтобы она ушла из его яранги к своей сестре, Тимлю даже обрадовалась. Ей хотелось отдохнуть в тундре от неусыпного, изнуряющего страха.