Быстрый танец
Шрифт:
Дорожка, посыпанная гравием, вела к большому гаражу, расположенному чуть поодаль.
– Какой элегантный вид у этого особняка, – не смогла скрыть своего восхищения Корделия.
Арчибальд-Александр, пристегивающий К ошейнику Бенджамина поводок, чтобы собака не убежала в лес, заметил:
– А для меня его вид просто привычен. Даже когда мы переехали в город, я называл его единственным родным домом.
– И ты был тут счастлив?
– Думаю, да. Мы жили одной семьей, отец, мой
– А твоя мама, она любила этот дом, Александр?
Он так посмотрел на лестницу своего дома, словно внезапно увидел там свою мать.
– Знаешь, она никогда не была довольна тем, что у нее есть. Сейчас она уже в пятом по счету браке. Кстати, и твоя мать – ты говорила – во втором замужестве.
– Да. Но я люблю своего отчима. Когда они вернутся из свадебного путешествия, мы обязательно будем жить вместе. Джек – замечательный человек!
– У тебя все замечательные, Корделия, даже я. Если бы ты только знала, какими скверными бывают люди…
Леди Корделия с испугом взглянула на своего друга:
– Кого ты имеешь в виду?
– Да хотя бы себя самого!
Пока молодые люди говорили о том о сем, Гилберт достал из багажника автомобиля дорожные сумки и понес их к дому. Арчибальд с Бенджамином на поводке осторожно выбрался из машины и открыл дверцу для Корделии.
Ах, как приятно размять ноги после долгой поездки!
Спустя несколько минут она уже была в доме. Как в нем оказалось уютно! Старинная мебель, стены с темными дубовыми панелями, мастерски изготовленные чучела птиц, ручной работы гобелены на стенах, изображающие сценки из сельской жизни.
– Как здорово! – воскликнула Корделия, приблизившись к гобеленам.
– Это работа моей бабушки, матери моего отца. Здесь есть еще масса ее картин, она была художницей. Думаю, чуть позже приедет отец, он лучше меня расскажет о ее увлечении, – сказал Арчибальд, подходя к телефону и нажимая на кнопку автоответчика.
Глухой мужской голос приветствовал Арчибальда, назвал его «сынком» и объяснил причину того, почему не сможет приехать вечером в «Форрест Гленнвилль», Некие непредвиденные обстоятельства… Важные дела, которые требуют его непосредственного вмешательства. Он будет занят сегодня, завтра. Возможно, и послезавтра…
Услышанное сообщение шокировало леди Корделию. Арчибальд-Александр удивился тоже, но было ли искренним его удивление?! Вот так! Неужели она попала в ловушку? Сердце ее забилось.
– А что будет делать Гилберт?
– Отправится к себе домой, в моем гараже есть другая машина. Мы будем в доме одни.
О, конечно, он все знал наперед, какие у него хитрые глаза! Как можно было ей так довериться незнакомому мужчине?
– Корделия, я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Это несправедливо, я ни о чем заранее не знал. Ты веришь мне?
Нет-нет, ей показалось. Взгляд зеленых глаз
– Я тебе верю, – сказала она, не спуская с него, однако, испуганного взгляда.
– Отлично. Но я прикажу Гилберту отвезти тебя в Филадельфию, если ты этого хочешь.
– Повторяю: я тебе верю, – упрямо произнесла леди Корделия.
Она не могла не замечать утомленного вида Александра, не слышать усталых ноток в его голосе. К тому же девушка хорошо помнила и то, сколь добр был к ней ее новый знакомый, как угощал ее обедом и как нежно ее целовал. Насильники такими не бывают. Во всяком случае, ей хотелось в это верить.
А сама она разве не заботилась о нем, не перевязывала его раны? Забота по обязанности или?.. Живя долгое время во дворце, девушка прекрасно понимала разницу между обычным выражением признательности и чувством искренней преданности и любви.
Разве ее сердце уже не принадлежит этому человеку? Как трудно все решать самой! Да еще при таких дьявольски сложных обстоятельствах.
– Я остаюсь. И обдумаю то, что произошло, завтра утром. Мы недалеко от шоссе, и вызвать такси не составит труда.
– Звучит вполне здраво, – с облегчением произнес Арчибальд-Александр.
В гостиную вошел Гилберт и с улыбкой доложил, что дорожные сумки внесены в дом, камин в спальне хозяина горит, а вот в других спальнях пока холодно.
– Благодарю, Гилберт. Об остальном я позабочусь сам. Ты можешь быть свободен.
– Спасибо, сэр. Кстати, в гараже я на всякий случай осмотрел «ягуар», машина в полном порядке, баки заправлены. Горючего вполне хватит до Филадельфии.
Еще раз улыбнувшись, на этот раз Корделии, Гилберт поклонился и вышел.
Вскоре за окном раздался хруст гравия под колесами отъезжающего автомобиля. Сумерки сгустились, и лес вокруг дома превратился в черную стену. Поднялся ветер, тревожно зашумели ветви. Зато старый дом был полон покоя, тишины и уюта.
– А не погреться ли тебе у камина? – спросил Арчибальд у своей гостьи. – Любишь огонь?
Нашел, о чем спрашивать! Корделия безумно хотела посидеть, подремать рядом с пляшущими в каменных недрах язычками огня, и чтобы рядом были только Александр с Бенджамином. Но только не сегодня.
– Я собираюсь встать завтра пораньше, а вечерние беседы имеют свойство затягиваться на неопределенно долгое время.
Может быть, если она ляжет спать, он тоже успокоится и не будет приставать к ней? Ему ведь тоже надо отдохнуть.
– Рано, так рано. Пойду приготовлю тебе постель.
– Ты знаешь, как стелят постель? – удивилась Корделия.
– Почему бы и нет? В детства я был вполне самостоятельным мальчуганом, и все делал сам. Лучше бы этот вопрос адресовать тебе самой, леди Силлитоу!