Быстрый танец
Шрифт:
Проснулся Бенджамин и весело залаял. Звонкими голосами ему ответили синицы.
– Как хорошо в домике твоего детства! Отсюда не хочется выбираться, – призналась Корделия.
Арчибальд-Александр повернулся к ней, нежно прикоснулся пальцами к ее подбородку, наклонил свое лицо к ее нежным губам.
Сладкий аромат шел от ее золотых волос, те словно светились в полумраке…
Когда он стал целовать Корделию, она поняла, что между ними возникла новая степень близости. Может быть, оттого что он обнажил перед ней свою измученную душу. Или же просто ее отношение к нему стало
Неожиданно тишину крошечной хижины нарушили громкие удары дождевых капель. Они сильно заколотили по крыше, покрытой осиновой дранкой. Резкий порыв ветра заставил покачнуться и заскрипеть старые ели, ветви их глухо зашумели. Синицы замолкли, зато Бенджамин вскочил на лапки и громко залаял.
Арчибальд-Александр с сожалением прервал поцелуй и проговорил:
– Нам пора возвращаться в настоящий дом, если мы не хотим промокнуть до нитки.
Оберегая раненую руку, он выбрался наружу, помог вылезти Корделии. И они поспешили по тропинке к особняку. Казалось, небеса разверзлись над ними – хлынул дождь. Когда они добежали до заднего крыльца, Арчибальд-Александр распахнул дверь и пропустил вперед девушку и собаку, потом шагнул за порог сам.
Пес немедленно принялся отряхиваться, пол вокруг него стал мокрым.
– Я вымокла почти так же, – улыбнулась Корделия. – До последней нитки!
Арчибальд-Александр кивнул на дверь ванной комнаты:
– Иди туда и разденься. А я разведу огонь в камине и приготовлю для тебя сухую одежду. В доме наверняка найдутся джинсы, рубашки – в общем, все необходимое…
И Арчибальд-Александр с Бенджамином исчезли.
Корделия вошла в ванную, стуча зубами от холода, и быстро стянула с себя совершенно мокрые брюки, кашемировый свитер, ставший темно-синим от воды. Черный кружевной бюстгальтер и трусики тоже были сырыми, и их пришлось снять. Она осталась стоять перед зеркалом обнаженной.
Волосы у нее оказались совершенно мокрыми. Как их-то теперь привести в порядок? Где фен?
Завернувшись в махровое полотенце, Корделия приоткрыла дверь и выглянула. Ей показалось, что на первом этаже никого нет. И она решила подняться на второй, пройти в свою комнату. Но, благополучно миновав добрую половину пути, на лестнице она едва не столкнулась с обнаженным до пояса Александром, спускавшимся ей навстречу. Оба остановились. Она глаз не могла оторвать от его широких плеч и от груди, покрытой темно-коричневыми волосами, узкой полоской спускавшимися к животу. И замерла под пристальным мужским взглядом. Полотенца хватало лишь на то, чтобы прикрывать ее груди, живот и ноги выше колен…
– Иди в гостиную и сядь у огня. Я принесу одежду, – наконец медленно произнес он.
Как это Корделия не заметила, что из гостиной доносится веселый треск полыхающих в камине поленьев? Она взъерошила свои мокрые волосы и спросила:
– А как же мне вот это привести в порядок?
– Да брось ты, не заботься о прическе! Иди к камину, садись на софу и укройся верблюжьим одеялом…
Он, стоя ступенькой выше, еще раз окинул ее внимательным взглядом.
Хотя тепло от растопленного камина еще только начинало наполнять гостиную и не могло достичь лестницы, где они стояли, Корделию бросило в жар. Щеки ее вспыхнули, и этот факт тут же был замечен Александром.
– Я скоро вернусь, – сказал он и стал подниматься по лестнице. А Корделия на слабеющих ногах вошла в гостиную, уселась на софу и накрылась верблюжьим одеялом.
Как такое могло случиться? Ведь только сегодня утром они договаривались быть друзьями, и вот – пожалуйста! Их взаимное влечение побеждает все разумные доводы рассудка и сводит на «нет» прежние клятвенные обещания…
Ее сердце забилось сильнее, когда она вновь услышала шаги на лестнице. Александр спускался в гостиную. Вот он вошел, приблизился, их взгляды встретились. И Корделия прочитала в его глазах, как он хочет ее.
Арчибальд-Александр положил на софу светло-голубые джинсы и мужскую рубашку.
– Я буду в кухне. – Голос его был низким, проникновенным. – Дай мне знать, когда ты переоденешься.
Он продолжал стоять и смотреть на нее. И она вдруг поняла, что хочет, чтобы его сильные руки сняли с нее одеяло, развернули полотенце, стягивающее груди и живот… Да, сейчас ей хотелось, чтобы он взял ее, хотелось принадлежать ему. Она с удивлением осознавала это и, протянув руку к джинсам и рубашке, не поднимая глаз, тихо спросила:
– Разве ты не хочешь поцеловать меня?
– Корделия…
Голос его звучал по-прежнему проникновенно, но на этот раз был каким-то далеким.
– Ты даже не представляешь себе, о чем говоришь. Подумай, как мне трудно себя сдерживать. Я ведь не электрическая лампочка, которую можно включить и выключить. Я хочу тебя всегда.
– Вот и хорошо, – растерянно улыбнувшись, сказала Корделия.
Присев рядом, он взял ее за плечи, привлек к себе и, не спуская с ее плеч верблюжьего одеяла, стал нежно целовать глаза, нос, подбородок, шею…
– Ты прелесть, – пробормотал он. – Ты для меня – подарок судьбы. Я безумно тебя хочу.
Не отрывая взгляда от ее глаз, он потянул вниз верблюжье одеяло и опустил его на софу. Затем снял с Корделии полотенце, обнажив восхитительно, словно в ожидании его прикосновений, торчащие девичьи груди.
Неожиданно раздался телефонный звонок.
Арчибальд-Александр и бровью не повел, сказав лишь:
– Еще раз перезвонят.
Но телефон продолжал настойчиво трезвонить. Корделия забеспокоилась.
– Я так не могу… – произнесла она, стыдливо прикрывая груди ладонями. – А вдруг это звонят мне?
На лице мужчины, пока он наблюдал, как Корделия, поднявшись с софы, обматывает вокруг себя одеяло, отразилась досада.
– Тогда подойди сама, – с досадой в голосе произнес он.
– Конечно. – Она подошла к телефону, чувствуя на себе взгляд мужчины, полный неутоленного вожделения, и сказала в трубку, еще не зная, чего ожидать: – Алло?
– Привет, дорогая!