Быть бардом непросто
Шрифт:
3. Остатками динамита подорвали мост, соединяющий правую и левую части города.
4. Выловили оглушенную взрывом рыбу и раздали беднякам.
5. Прыгали в фонтан с самой высокой башни города с криками: «Я лечу!» и «Как же круто!».
6. Во время сожжения ведьмы на главной площади пробрались на помост, освободили преступницу и «улетели» на метле. (Метлу принес светлый эльф. Ведьма сумела ее активировать и поднять в воздух.)
7. Темный эльф устроил на главной площади концерт: пел жуткие песни, которые собрали целые толпы молодежи. По ходу действия его вознесли на помост, разожгли костры
8. Светлый эльф взял отряд из молодых парней и повел их грабить ближайшие таверны. Вернулись с огромным запасом выпивки, которую в дальнейшем на концерте раздавали бесплатно. Всех, кто вставал на пути светлого, называли «нежитью» и натравливали на них «купидона», умоляя привнести в сердца любовь и всепрощение. Под прицелом ГС-400 редкий трактирщик отказывался выдать эль и вино. Вскоре гуляние стало массовым, а работа стражи была приостановлена, так как каждого, кто лез с оружием на барда, били нещадно и насмерть. Решили дождаться окончания незапланированного концерта. Тем более что большая часть стражников под видом гражданских также присоединилась к гулянию.
9. Напоследок эльфы устроили митинг, повели взбудораженные массы людей ко дворцу, вытребовали у испуганного короля фейерверки и до утра запускали их в воздух.
К утру эльфы исчезли, и больше их никто не видел.
Глава 13
Сижу в кустах, грязный, мокрый, вонючий и страшный. Рядом валяется эльф с задранными вверх ногами и гоблином, сладко спящим на его животе.
– Эй, про… проснись… – Ой, меня сейчас вырвет.
Пытаюсь отползти, но ноги и руки не слушаются. Короче, все делаю прямо там, сотрясаясь от спазмов и чувствуя нарастающую боль в теле, отдающуюся погребальным молотом в голове.
– Аид… – Бульк… – А-и-ид.
– А?
– Я… умираю.
– Ага. А я все еще парю.
– Везет.
Через полчаса к рвоте добавляются понос и недержание. Вонь из кустов доносится такая, что проходящий мимо волк, случайно ее вдохнувший, там же и сдыхает.
Спустя сутки.
– Помнишь что-нибудь о вчерашнем? – Лежу у реки мокрый, в одних труселях. Выстиранные вещи покачиваются на ветвях деревьев.
– Ну… смутно. Я, кажется, летал в виде дэймоса и сеял добро и справедливость.
– Круто. А я был ангелом.
– Который учил меня хорошему. Это помню.
– Я, кажется… впервые выступил с концертом.
– Да? И как?
– Мне аплодировали стоя.
– Чего пел-то хоть?
– Э-э… мм… а я записал! Ща… где-то был блокнот. Мне фанат подарил. А, да. Это он записал. Сказал, что эта песня будет хитом.
– Обалдеть. Споешь?
– Я блокнот посеял.
– Идиот! – припечатывает светлый.
– Что? А сам-то!
– А что я?
– Ничего. О! Нашел! Он, правда, слегка подмок. Но строчки все еще видны. И карандаш тут. Отлично. Красивый блокнот, кстати… был. Я его сохраню и буду дальше писать.
– Ты мне песню зачитай. Мне прямо-таки до жути интересно, что именно можно было сочинить под такой дозой наркоты.
– Ну… ладно. Приготовься трепетать от величия моего гения.
– Я готов.
– Тогда
– Давай.
На загривке пьяного разобщения,Вытягивая иглы из глаз убогих,Сидит седое склизкое нетерпениеИ распинает живых и строгих…Эльф хмурится, глядит на далекую луну и почесывает подбородок. Я и сам в шоке. Нехило меня тогда несло.
– Это все?
– Нет… тут еще есть.
– Давай.
– Гм… Ну ты сам напросился.
Выдыхаю и, взяв нужный темп, начинаю петь, периодически срываясь и нервно дергая ногой в такт. Эх, гномий метал, детка!
Взирая ямами глаз без ужаса,Сосет надежда соки выживших.Тебе не надо так много мужества,Чтобы забыть навеки сгинувших.Ты, развернувшись, прочтешь все пошлости,Закинешь когти в прозрачный потрох.И развернешь тоску на скорости,Пугаясь мысли, переходящей в шорох.Я не прощаю и не прошу прощения…Возможно, это все не для тебя,Но на одно последнее мгновениеПрошу, прими таким, как есть, меня.– Да. Это хит.
– А я о чем.
– Сальное общение, сосущая надежда, когти в потрохах. Тебе явно было круто.
– Да! – Ложусь так, что наши затылки соприкасаются, и подкидываю веток в костер. – Как считаешь… стоит вернуться и заявить о себе еще раз?
– Знаешь, даже того, что помню я, хватит как минимум на три пожизненных заключения. Так что предлагаю смыться по-тихому в соседний город и не светиться ни перед столичной стражей, ни перед уголовниками, ни перед королем. Мы ему вроде бы тоже угрожали.
– Обалдеть. А с тобой и впрямь весело.
– Спасибо, но благодарить стоит скорее его.
Поворачиваю голову и смотрю на спящего неподалеку Федю. Тот и не думал просыпаться ни когда мы перетаскивали его к реке, ни когда разводили костер, ни в ответ на мои вопли, срифмованные в строчки будущего хита. Ну и ладно. Успеем еще набегаться, когда он проснется и снова что-нибудь учудит.
Глава 14
Итак, мы в лесу, невдалеке от города. Без денег, вещей и еды. Все, что у нас есть: куртки, рубашки и пара штанов. Светлый, кстати, захватил всего один сапог и теперь мучается, вспоминая, где посеял второй.
– Я волка нашел! Дохлого.
– От чего он умер?
– Откуда я знаю? Тебя небось увидел и помер.
– При чем тут я? Светлые эльфы издревле были хранителями мира и процветания на земле. Ой, гоблин проснулся.
Гоблин обводит нас мутными красными глазами и изрекает:
– Федя хочет пить!
– Вот и хоти себе дальше, – отвечаю зло.
– Друг напоит Федю. И вымоет. Правда же? Федя хочет буль-бульк!
– Слышишь? Твой друг просит его искупать. Вперед! А я пока волчару освежую.