Быть Человеком
Шрифт:
– Готовь двигатель, я сейчас дам указание своим гаврикам и через пяток минут буду.
Никлоша вернулся ровно через пять минут. Самолёт уже был готов к полёту:
– Права не забыл? А то гаишники остановят.
– Не права, а «Свидетельство пилота». Автомобильных прав у меня нет, как и машины.
– А я вообще машину водить не умею! – с гордостью произнёс Никлоша.
– Я тоже.
И оба дружно захохотали.
Самолёт, немного пробежав по скошенному лугу, быстро набрал высоту и скрылся за берёзовой рощей.
– Я летал на таком самолёте, – похвастался
– Не страшно?
– Есть мало-мало, особенно когда он проваливается.
– Как это проваливается? Там что – ямы? – засмеялся новенький.
– Ты напрасно смеёшься, Антоша, там действительно есть воздушные ямы.
– Те ямы нам до фонаря, а свою траншею мы уже бетоном залили.
– Ладно, надо сегодня до первого свода кладку поднять. Никлоша завтра с утра будет свод выкладывать.
– По местам! – то ли шутя, то ли серьёзно крикнул Антон. – За работу!
В пять часов вечера, как только кладку вывели до нужного уровня, прилетел «кукурузник». Ребята весело побежали к самолёту. Открылась дверь, первым спустился на землю Семён:
– Почётный караул, по местам! Встречайте командира.
Лётчик с трудом держался на ногах, но был весел и доброжелателен:
– Ребята, вы молодцы, а какой у вас прекрасный начальник – лётчик-истребитель, прошу не забывать.
В дверях самолёта появился Никлоша, он тоже широко улыбнулся и произнёс странную фразу:
– Дайте мне воды и сахару туды.
Петя быстро побежал к алюминиевой фляге, стоящей в тени орешника, черпанул кружку ещё не остывшей за день воды и мигом вернулся к самолёту. Никлоша без остановки выпил полкружки, остальная вода сбежала по подбородку на выпирающееся под рубашкой пузо:
– Дайте мне воды и сахару туды, – с трудом ворочая языком, снова произнёс Никлоша и упал в траву. Повернулся на спину, улыбнулся, увидев над собой небо, и захрапел.
– Пойду и я спать, – прошептал лётчик и полез в самолёт.
Через минуту из открытых дверей донеслось:
Первым делом, первым делом трахнем водки,Ну а девушек?! А девушек – потом.Ребята немного постояли и пошли на объект.
К концу лета печь была сдана в постоянную эксплуатацию, небывалый урожай пшеницы был спасён. Зерно вовремя просушили и сдали на элеватор, засыпали в колхозные закрома. Колхозники остались довольны хорошими трудоднями [9] .
9
Мера оценки и форма учёта количества и качества труда в колхозах в период с 1930 по 1966 год.
Заработанные 150 рублей Степан отдал матери. Юра купил баян за 136 рублей, остальные «работяги» потратили свои кровные на одежду и другие бытовые
В десятый класс Стёпа не пошёл, документы из Иманской мореходки – 559-й школы рядового плавсостава ВМС – тоже вернулись. На душе появилось ощущение какой-то пустоты и неудовлетворённости. До Стёпы наконец-то стало доходить, что он уже не ученик, что детство прошло, а радости почему-то никакой нет. Зарабатывать деньги – это та конечная цель всей учёбы в школе? Нет, что-то не так.
Степан шёл куда-то в сторону речки, не думая ни о чём и не зная, куда и зачем бредёт. Ноги привели на берег протоки, туда, где он научился плавать. Не раздеваясь, он лёг на песок. Стало грустно-грустно: «Это же конец – конец детства, переход в другое измерение, это уже никогда не вернётся». Он лежал на спине, не замечая слёз, бегущих из широко открытых, таких же голубых, как небо, глаз. Вдруг он почувствовал себя легко-легко и, слегка поднатужившись, поднялся над землёй. Выше, ещё выше – и перед ним открылся вид на речку, прибрежные луга, тальник. Мама идёт по тропинке с полным подойником молока. Но она не видит сына, а спуститься ниже никак не получается. Стёпа собрал все силы и крикнул: «Мама!» – и проснулся.
– Ты чего орёшь? – прокричал с приближающейся лодки дед Гамай.
– Это я во сне, – буркнул Стёпа, отряхнул песок и пошёл домой.
Глава 2
Сучкоруб
Стёпа, робко постучав, зашёл в кабинет начальника отдела кадров Белогорского вагонного депо.
– Здравствуйте!
– Здорово, коли не шутишь, – приподняв очки над глазами, произнёс пожилой мужчина, чинно восседающий во главе письменного стола с большой двойной чернильницей и стопкой папок.
– Не до шуток, пришёл на работу устраиваться.
– Какое училище закончил? Шимановское?
– Нет, я только школу закончил, и то не до конца, – протягивая паспорт, неуверенно произнёс Стёпа.
– А где трудовая книжка?
– Пока ещё нет.
– В вечернюю школу записался?
– Да.
– Ну и по какой специальности хочешь работать?
– Мне сказали, что вы посылаете бригаду на лесозаготовку.
– Набираем… Я вижу: ты парень крепкий – подойдёшь, – рассматривая паспорт, как-то задумчиво произнёс кадровик.
У Степана сразу спало внутреннее напряжение, и он расслабленно откинулся на стуле.
– Постой, так тебе ещё нет восемнадцати – в командировку нельзя несовершеннолетним!
– Так мне во время командировки – двадцать пятого января – стукнет восемнадцать, вернусь совершеннолетним.
– Почему «стукнет»? Может, исполнится?
– Не знаю, так говорят почему-то.
– Вот мне недавно стукнуло пятьдесят… А в твоём возрасте ещё не стукает, а только приглашает шагать по жизни. А стучат, это значит, предупреждают – задумайся…