Быть единственной
Шрифт:
– Точно, – подтвердил мужчина в шапке. – Мама, пойдем, поздно уже.
– Не пойду! – рванулась бежать Маша, но даже не смогла встать – засиделась, пытаясь свернуться в клубок потуже и не слишком мерзнуть.
– Документики у вас с собой какие есть? – спросил у обоих милиционер.
У Маши паспорт с собой был всегда, потому что нигде, как с ней, быть и не мог. Правда, истаскался он за последнее время в пучок грязных тряпочек, потому что предъявляла его Маша по три раза на день – за
Мужчина в шапке тоже полез за пазуху и подал милиционеру книжечку. Тот, брезгливо сморщившись, долго, поочередно, листал оба «документика».
– Да, точно, как в аптеке. Родство прослеживается.
– Что, можно забирать? – чуть спесиво процедил мужчина в шапке, пряча паспорт в солидной кожаной обложке.
– Да нужно, – хмыкнул милиционер, исчезая.
– Мама, – повторил Володя, – пойдем отсюда. Пойдем, пожалуйста.
И тут Маша узнала голос… Как давно она его не слышала!..
– Ой, Володечка, Володечка! – зарыдала Маша, протягивая ему руки. – Ой, сы'ночка родненький!
Володя помог ей подняться, а Маша обхватила его за пояс, прижалась к нему, воя, скорее, как на проводах, а не при встрече.
– Все, все, мам, хватит, пошли отсюда. Холодно, поздно… Пошли.
Володя осторожно повел ее к выходу в город, а Маша все выла и выла, тоскливо избывая ужас последних месяцев. Сынок, Володя, пришел за ней, чтобы спасти от лютой, позорной смерти!
Даже морозный воздух снаружи показался Маше куда как более приятным, чем влажная, душная атмосфера вокзальной полуночлежки. Мокрое от слез лицо защипало.
– Куда ж мы идем-то, Володенька? – спросила Маша, отпуская сына, чтобы утереться.
– На стоянку. На машине тебя повезу.
Мысль, что, может, Володя отвоевал дом у супостата Голованова и они сейчас поедут туда вместе, была слишком блистательна и фантастична, и Маша решила уточнить:
– А куда ж мы поедем-то сынок, а?
– Домой, куда ж еще.
Маша поняла по голосу, что сын улыбается.
– Домой? – Маша запнулась и замедлила шаг. Нет, надо это выяснить! «Домой»…
Володя вынужден был тоже остановиться.
– Домой? Куда это – домой?
– К нам, к Зое, к Иришке. У нас с тобой другого дома нет.
– Не поеду я… – Маша даже сделала шаг в сторону.
– Это почему же?
На привокзальной площади было темно, и Володиного лица Маша почти не различала, но поняла, что он уже сердится.
– Меня твоя… жена не примет.
– Мама, это она первая узнала о… что ты без жилья осталась. Мы тебя уже месяц ищем.
– Не может быть…
Маша все сильнее тянулась вернуться в здание вокзала, а сын держал ее за рукав.
– Может, может!.. Она тебя ждет, и Ирочка бабушку
Маша все еще порывалась сбежать. Да как же пойдет она! На поклон к невестке пойдет!
– Мама, холодно на улице! Первый час ночи! И нам с Зоей утром на работу! Пойдем!
В давно прохудившиеся войлочные Машины чуни пробирался цепкий, сухой мороз. И голодна Маша была ужасно…
– Пойдем… что тут поделаешь… Пойдем.
Краем глаза, как ни была разбита всем случившимся, Маша заметила, что у сына шикарная красная машина.
– Сзади сядешь? – почему-то спросил ее Володя.
– Да где скажешь, сыночка!
А когда же Маша ездила на такой же машине? И почему ей так неуютно на гладких кожаных сиденьях? Ах да… Это ж Голованов возил ее к нотариусу – участок оформлять… Эх, ну и жизнь у Маши получилась на старости лет!
Ехали они недолго, но Маша, пригревшись, задремала и очнулась оттого, что машина завернула и остановилась. Сын открыл ей дверцу. Они были в темном дворе-колодце, внутри уходившего в высоту многоквартирного дома.
– Это здесь ты живешь? – так, чтобы голос подать, спросила Маша.
– Да, мама, мы здесь живем.
Потом они долго поднимались в лифте, и тут Маша при ярком голубом свете наконец разглядела сына.
– Ох, Володечка! А что ж ты старый-то такой! – всплеснула она руками.
«Вот, вот довела его… «эта»!» Володя поморщился:
– Мам, ты меня просто давно не видела. А мне уж полгода как сорок исполнилось. Не помнишь разве?
– Ох, ох! – замахала руками Маша. – Прости, сынок, за Христа ради! Прости меня, дуру старую!
И смотрела на сына – не могла насмотреться Маша. Но кабина, тряхнув, остановилась. Вот Маша и приехала. К невестке. В неволю.
«Я к сыну приехала! – сама себя одернула Маша. – Я в своем праве. Я ей свекровь!»
Пока, почему-то очень медленно, отворялась тяжелая металлическая дверь, Маша уже успела обидеться на невестку на неласковый прием. А невестка, отступая в глубь ярко освещенной прихожей, оказалась щуплой черноволосой дамочкой в брюках и свитере крупной вязки.
– Вот, познакомься, мама, это моя жена Зоя.
Маша, забыв сразу, что она в своем праве, будто пьяная стала лепетать какие-то слова, которых сама не понимала, а Зоя, покачивая головой, слушала.
– А внучечка-то, внучечка-то моя где? – спохватилась Маша. – Что ж вы ее от меня прячете-то?
– Она на экскурсии с классом, – пояснила невестка просто. – Каникулы же… Послезавтра приедет, тогда и познакомитесь.
«Ох, так она уже в школе учится!» – еще раз ужаснулась Маша временно'му провалу в своей жизни.
Сыну за сорок, внучка учится, ездит куда-то без родителей!..