Быт и нравы царской России
Шрифт:
Смерть Екатерины
Екатерина, обладавшая невысоким ростом, к концу жизни растолстела и округлилась. Французский дипломат граф Сегюр писал о Екатерине II: «… Чтобы скрыть свою полноту, которою наделило ее все истребляющее время, она носила широкие платья с пышными рукавами, напоминающими старинный русский наряд…
Она была очень воздержанна в питье, и некоторые насмешливые путешественники грубо ошибались, уверяя, что она употребляет много вина. Они не знали, что красная жидкость, всегда налитая в ее стакане, была не что иное, как смородинная вода…».
В последние месяцы жизни ее еще утешал последний любовник Платон Зубов.
Вечером 4 ноября Екатерину забавлял Лев Нарышкин, нарядившийся уличным торговцем, а утром 5 числа она пила кофе, говорила
Крепкий организм боролся до вечера 6 ноября, но после мучительной агонии, продолжавшейся 36 часов, императрица Екатерина II скончалась, не приходя в сознание. На момент смерти ей было шестьдесят семь с половиной лет.
Глава 30. Россия при Павле I
(1796-1801)
Личность Павла. Воспитание. Коронация. Власть и ужас перемен. Страх в обществе. Унижение русской армии. Армейская одежда. Месть или милость? Крестьяне при Павле I. Жены Павла. Фаворитки. Дар предвидения. Жизнь в Гатчине и в Михайловском дворце. Быт за стенами дворца. Предпосылки дворцового переворота. Переворот и смерть Павла.
Личность Павла
По описанию польского историка К. Валишевского, Павел был некрасив. Он был курнос, большерот, имел большие зубы, выдающиеся вперед челюсти и толстые губы. На коротком туловище сидела большая, рано облысевшая голова. Лицо без всякой растительности казалось мертвым. Адмиралу Чичагову приписываются такие слова о Павле: «Курносый чухонец с движениями автомата». Однако некоторые из его окружения отмечали красоту его кроткого взгляда, хорошие манеры и вежливое обхождение с дамами, что выдавало в нем высокое происхождение. Правда, некая госпожа Виже-Лебрен говорила, что это лицо «аристократа» было похоже на карикатуру. Говорят, что наружность Павла изменилась с возрастом и что в детстве он был очень красивым мальчиком. Но Павел рос болезненным, приступы болезни, сопровождавшиеся нервными припадками, повторялись и в более позднем возрасте, и говорили, что Павел страдал падучей болезнью. Тем не менее хирург Димедаль, выписанный из Англии, в 1768 г. отмечал его силу и хорошее сложение. Павел действительно хорошо и без устали ездил верхом и показывал хорошую работоспособность. Тем не менее он не признавал спорта, ненавидел охоту и садился на коня только на маневрах, на смотрах или при сопровождении императрицы на официальных прогулках.
Павел производил на всех противоречивое впечатление. Он был мрачен, но временами на него находили минуты непосредственного веселья. Павел постоянно находился в состоянии нетерпения. Он торопился лечь спать, скорее обедать и скорее встать из-за стола, он торопился на прием императрицы, но стоило ему прийти туда, как он тут же спешил уйти.
Он был всегда насторожен, подозрителен, всюду ему виделись враги и шпионы, которые следят за ним и хотят его погибели. Сильнее всех чувств Павла был страх. Он боялся всех, всего и всегда и при должном отпоре терялся и трусил.
Противоречий император Павел не терпел. Он полностью не мог владеть собой, слова вырывались у него непроизвольно, а вспышки ярости с годами усиливались. Витворт, уезжая из Петербурга, писал: «Император буквально сумасшедший». Европа с изумлением взирала на деятельность российского императора и тоже верила в его сумасшествие. «Все были более или менее убеждены, что государь подвержен припадкам умопомешательства», — говорил Чарторыйский [236] , который слышал, по его свидетельству, как великий князь Константин говорил: «Мой отец объявил войну здравому смыслу с твердым намерением никогда не заключать мира». Екатерина считала «расстройство» умственных способностей сына наследственностью. Действительно, в голштинском роду за пятнадцать лет было отмечено три случая умопомешательства.
236
Чарторижский (Чарторыйский)
Однако историей не отмечено ни одного фактического доказательства слабоумия Павла. Например, при сумасшествии поражается память, а Павел был одарен хорошей памятью до конца жизни. Сложение его было худощавым, что тоже не говорит о сумасшествии, так как при этом заболевании обычно полнеют. От брака с Марией Федоровной у него было много детей, и его потомство было сильным в физическом и моральном отношении.
Воспитание
Говорят, что воспитание Павла не отличалось образцовостью. Предшественник Панина Бехтерев, плохой дипломат, но порядочный человек, развил врожденную страсть Павла к военным учениям, и даже буквы, которые составляли азбуку, были у него в виде солдатиков. Воспитатель будущего императора Панин, как пишет К. Валишевский, был сибаритом, развратником и интриганом. Французский поверенный в делах в Петербурге Дюран в 1774 г. писал про него: «Свободное время, которое ему остается от еды, игры, распутства и сна, он употребляет на то, чтобы ссорить мать с сыном и сына с матерью» {237} . Но, как говорит историк К. Валишевский, не надо забывать духа и нравов той эпохи. Уроки давались Павлу урывками и как придется: во время прогулок, между парадными обедами, спектаклями и маскарадами. А по-другому и не получалось, так как такой была жизнь при дворе с его праздниками и развлечениями.
237
Валишевский К.Сын великой Екатерины Павел I. — М.: Квадрат, 1993.
Двор Екатерины располагал к веселой праздности, а сама Екатерина поощряла ранние ухаживания сына за самыми распущенными фрейлинами, хотя это развращающее влияние двора почти не отразилось на Павле, может быть, как считает историк, из-за отвращения ко всему тому, что вообще исходило от его матери.
Умственные и нравственные уроки, которые Павел получал от воспитателей, были непосильны для его ума, хотя он и всю последующую жизнь увлекался идеями для него непосильными.
Надо сказать, что ни Бехтерева, ни Панина Екатерина не выбирала, так как тогда она не имела права голоса. Однако когда она получила возможность выбирать, то в помощь Панину были даны такие учителя, как Дидро и Д'Аламбер, а также профессор Страсбургского университета Николаи и его соотечественник француз Лафермьер.
Коронация
Смерть императрицы помешала подписать готовый указ о лишении Павла престола и назначении наследником Александра, и после смерти матери-императрицы Павел, не теряя ни одной минуты, приказал приготовить все к присяге. В придворной церкви прочитали манифест о кончине Екатерины II и о вступлении на престол императора Павла Петровича. Наследником был объявлен великий князь Александр Павлович.
18 декабря был объявлен манифест о короновании. 28 марта Павел торжественно въехал в Москву. Очевидцы свидетельствуют, что везде еще лежал снег, а мороз был настолько сильным, что многих придворных, ехавших верхом, снимали потом с лошадей окоченевшими. Павел же почти не надевал шляпу, приветствуя толпу.
В день коронования, т. е. 5 апреля 1797 г., придворные явились во дворец в пять часов, а дамы в семь утра. Коронование императора и императрицы впервые в истории совершилось в один день, и Павел сам возложил корону на голову Марии Федоровны.
Празднества продолжались беспрерывно две недели. Это было для многих утомительно. Император и императрица проводили долгие часы, принимая поздравления и целования руки. Мария Федоровна слышала, что у Екатерины в день коронования от поцелуев распухла рука, и была очень расстроена, что ее рука никак не распухала.