Быт и нравы царской России

Анишкин Валерий Георгиевич

Кстати, Павел предсказал войну, революцию и гибель дома Романовых.

Жизнь в Гатчине и в Михайловском дворце

Гатчинские войска были как бы государством в государстве. На 1796 г. в гатчинских войсках насчитывалось 2399 человек, в том числе 19 штабных и 109 обер-офицеров.

Павел окружил дворец цепью часовых, которые круглые сутки останавливали прохожих. Сам же Павел с высокой башни обозревал окрестности и, если замечал путешественника, который сворачивал, собираясь объехать его владения, посылал за ним солдат и сажал его в тюрьму. По его приказанию в домах соседних селений производились обыски. В окружающей местности Павел запретил носить

круглые шляпы, фраки и высокие галстуки. За нарушение следовало суровое наказание.

Павел не находил покоя ни в одной из своих резиденций, где он чувствовал бы себя в безопасности, и он построил замок-крепость с подъемными мостами и рвами вокруг. Это был Михайловский дворец, на постройку которого ушли миллионы рублей.

Все правила поведения определял устав, относилось это к словам, позам или ношению костюмов. В праздник водосвятия, в январе, когда морозы достигали двадцати градусов, устав требовал присутствия без шуб, в шелковых чулках и бальных башмаках. Когда на какой-то из праздников многие слегли от простуды и Павлу доложили об этом, он пожал плечами и сказал: «Мне было жарко!».

Нарушений устава Павел не терпел ни при каких обстоятельствах. Даже частые прогулки, имеющие своей целью отдых, в которых принимали участие императрица и дамы ее свиты, походили больше на военные учения: все должны были ехать попарно друг за другом и в полном молчании.

Быт за стенами дворца

Введенный уставами церемониал продолжался за стенами дворца. Приближаясь к каждой царской резиденции, прохожие обязаны были снимать шляпы, кучера же, у которых руки были заняты вожжами, брали шапку зубами.

Павел требовал, чтобы дамы, даже самые знатные и даже преклонного возраста, при встрече с ним выходили из кареты для поклона, и это грозило им в непогоду попасть бальными туфлями в грязь или снег. Невыполнение этого предписания могло обойтись дорого: карету могли конфисковать, а кучера или лакея высечь. Мужчин же обязывали при этом снять шубу и стать во фронт. Некая госпожа Демон недостаточно быстро ступила в грязь и за это оказалась в исправительном доме.

Самые простые переезды императора требовали не менее 535 лошадей, но без роскошных экипажей. Зато обеспечивалось наличие множества повозок. К. Валишевский говорит, что в пути съедалось такое количество припасов, которого хватило бы на небольшой городок. Для каждого стола требовалось: несколько пудов свежей говядины, теленок, два козленка, один баран, два поросенка, две индейки, четыре пулярки [243] , два каплуна [244] , до десяти кур, четыре пары цыплят, две пары глухарей, три пары куропаток, четыре пары рябчиков, три с половиной пуда муки, десять фунтов сливочного масла, сотня яиц, десять бутылок сливок, столько же молока, десять фунтов соли, ведро квашеной капусты, пятьдесят раков, четыре фунта крупы, живая рыба. А кроме того, огурцы, шампиньоны, лимоны, зелень и др.

243

Пулярка — жирная откормленная курица.

244

Каплун — кастрированный петух, откормленный на мясо.

Предпосылки дворцового переворота

И.П. Панин давно указывал на необходимость переворота, считая, что правление Павла грозит «гибелью империи», и предполагал, что Александр лично примет на себя руководство переворотом, но тот уклонился.

Но положение Александра как наследника

становилось все более угрожающим. Двор ожидал заточения в монастырь Марии Федоровны. Павел подозревал всех в том, что его власть не принимают с достаточным уважением, и 10 марта 1801 г., после угроз в адрес жены и детей, заставил старших сыновей повторно принести ему присягу.

Александр принес присягу, уже зная о заговоре и уже дав согласие на устранение отца от власти.

Заговор созрел в гостиной О.А. Жеребцовой, сестры Платона Зубова, и в него были широко вовлечены гвардейцы и сановники. О заговоре знали не только старшие члены царской семьи, включая Марию Федоровну, но, казалось, знали вообще все. За две недели до его осуществления о нем говорили даже на улицах, переворот тайно поддерживали все слои общества.

К. Валишевский приводит такой пример. Один чиновник департамента полиции возвращался на извозчике домой. Извозчик спросил: «Неужто правда, что царя хотят убить?». «Ты с ума сошел? Ради всего святого, не говори подобных глупостей!», — ответил чиновник. «Полно, барин, мы между собой только об этом и говорим».

Но дело получило совсем не тот оборот, который предполагали заговорщики.

Переворот и смерть Павла

Павел подозревал о наличии заговора, но его опасения носили неопределенный характер. Иначе он покарал бы виновных.

Поведение Павла в последние дни его жизни говорит об отсутствии какого-то беспокойства: он казался веселым и приветливым. И только вечером за день до смерти очевидцы отмечали, что Павел был мрачен. За столом царила тишина. После ужина он оттолкнул подошедших к нему Марию Федоровну и великих князей и быстро ушел к себе.

Говорят, что ночью Павлу приснился сон, что на него надевают слишком узкую одежду, и она его душит. В день смерти Павел, покидая столовую, был оживлен и весел, но когда уходил к себе, то, будто бы в задумчивости, произнес: «Чему быть, того не миновать». В этот вечер Павел долго не спал.

Вечером 11 марта 1801 г. заговорщики собрались у генерала Талызина, недалеко от Летнего сада. На ужине присутствовало около 60 человек. После ужина, на котором было выпито много вина, заговорщики пошли во главе с петербургским военным губернатором Паленом во дворец с целью заставить Павла подписать акт об отречении от престола и арестовать императора. Кончилось же все расправой и смертью Павла.

Двенадцать человек ввалились в спальню. Среди этих людей были последний фаворит Екатерины Платон Зубов и его брат Николай. В постели Павла не нашли: он, проснувшись от шума, попытался спрятаться за ширмой, где стоял в одной ночной рубашке. Кто-то заметил ноги Павла. Следом шла с шумом вторая группа заговорщиков. Те, кто находился в спальне, приняли шум за тревогу, и это ускорило развязку. В свалке Николай Зубов, отличавшийся огромным ростом и жестокостью, задушил императора, предположительно офицерским шарфом. Несмотря на маленький рост, Павел обладал достаточной силой и справиться с ним было не просто, тем более что толпа была пьяна. Сопротивление Павла разозлило заговорщиков, и они с яростью терзали труп. Английский врач Коцебу не обнаружил на трупе ни одной колотой раны, зато нашел множество кровоподтеков и следов от ударов, нанесенных уже после смерти.

Это был последний дворцовый переворот в истории Российского государства.

Глава 31.

Россия в XIX веке

Общее состояние России. Армия. Планы России на устройство Европы. Крепостное население. Иностранцы о русском народе. «Пьяная» статистика. Крестьяне и крестьянский быт. Знать. Торговля. Религия и церковь. Культурный и духовный подъем России.