Быть ли свадьбе?
Шрифт:
Открыв глаза, она обнаружила, что ее голова лежит на коленях Урсулы.
— Я думала, ты знаешь!
Амбер, поморщившись, качнула головой.
— Откуда мне знать? Расскажи, что произошло, прошу тебя!
Урсула пересадила ее на софу.
— Росс прочел в газете, там, в Праге… все писали об этом. У Финна какая-то странная, тяжелая болезнь… Его сразу отвезли в больницу…
— В какую больницу, Урсула? — крикнула Амбер. — Как называется больница?
— «Сан Джуд».
— Закажи такси, — решительно сказала Амбер. —
— Сейчас?
— Прямо сейчас!
— Тогда я с тобой!
Казалось, они никогда не доберутся до больницы, такси еле-еле ползло по оживленным улицам Лондона. Амбер не смотрела вокруг и с трудом понимала, что говорит ей сестра.
Финн, ее любимый Финн, страдает в одиночестве на больничной койке. Стараясь не зарыдать в голос, глотая слезы, Амбер, пошатываясь, вошла в приемную «Сан Джуд». Люди, оказавшиеся на пути, при виде ее заплаканных глаз испуганно шарахались в сторону.
Бесшумный лифт быстро поднялся на этаж интенсивной терапии.
Дежурный санитар поднялся из-за стола.
— Вам помочь?
— Где Финн? — выпалила она.
На его лице появилась профессиональная участливая улыбка.
— Вы, наверное, хотите…
— Проводите меня к Финну Фитцджералду! Пожалуйста! — умоляюще сказала Амбер.
— Кто вы?
— Его… — для убедительности она помахала левой рукой перед носом мужчины, чтобы продемонстрировать сверкающий бриллиант, но тут вспомнила, что сорвала кольцо с пальца и засунула в самый дальний угол комода, когда примчалась к Урсуле после злополучной вечеринки. — Я его невеста, — теряя силы, сказала Амбер. — Я Амбер О'Нил, и мне нужно его увидеть. Прошу вас!
Санитар нахмурился.
— Дело в том, что приехали его родственники, число посетителей, к сожалению, ограничено, и…
— Хорошо, только скажите, как он! Это-то вы можете?
Санитар покачал головой.
— Вы должны понять, нам дали указания относительно Финна Фитцджералда, — тихо объяснил он. — Пресса снует вокруг как саранча, и мы не можем давать информацию всем подряд. Если хотите присесть…
Амбер хотелось схватить этого парня за лацканы халата и хорошенько встряхнуть. Но надо взять себя в руки. Он просто делает свою работу… а ее состояние и внешний вид могут испугать не только больного, но и здорового.
Она вздохнула поглубже.
— Скажите, семья Финна прилетела из Ирландии?
— Да, думаю, да.
— Тогда спросите у них. Они вам скажут, кто я такая. Финн обязательно меня позовет!
Санитар кивнул и быстро вышел. Через минуту он вернулся вместе со старшей сестрой Финна Филоменой. Амбер виделась с ней только раз, когда Финн в прошлом году брал ее на Пасху в Ирландию. Эта пятидесятилетняя женщина, уже бабушка, казалась эталоном спокойствия, но сейчас она сильно побледнела и заметно исхудала.
— Бедный ребенок, — всхлипнула Филомена, крепко ее обняв. — Милая моя девочка. О господи, что же такое
В сильных руках Филомены Амбер действительно почувствовала себя маленькой девочкой… Но, увы, они встретились не на семейном празднике.
— Как он?
— Плохо, Амбер, — вполголоса сказала Филомена. — Хуже некуда. Он не может дышать сам, его подключили к аппарату искусственного дыхания.
— Боже, нет! — Амбер задохнулась, будто ее ударили кулаком в спину.
Филомена, всхлипнув, закрыла глаза и через силу продолжила свой страшный рассказ:
— У него парализованы руки и ноги, и врачи не знают, каким будет исход. Он сильный мужчина… доктора говорят, сильный, как бык… но еще ничего не известно…
— Хм, извините, — произнес кто-то с легким иностранным акцентом. Филомена удивленно замолчала. Обе подняли глаза. В это невозможно было поверить, но им навстречу по сверкающему чистотой кафелю шествовала Биргитта. От неожиданности и гнева Амбер приросла к полу. И у нее хватило наглости! Да как она посмела здесь появиться?
И тут Амбер прорвало. Обида и ярость взяли верх над осторожностью. Она повернулась к Биргитте, сверкая глазами, крепко сжав кулаки.
— Что ты здесь делаешь?!
Та обиженно поджала губы:
— Меня попросили зайти.
Филомена успокаивающе погладила Амбер по руке, но ее уже было не остановить.
— Он не захочет тебя видеть! — кричала она. — Финн сейчас болен, и он мой! Убирайся отсюда!
— Амбер, я пришла поговорить с тобой…
— Мне не о чем с тобой разговаривать. Поняла? Не-о-чем. Уходи… убирайся. Сейчас же!
Смутившись, шведка открыла серебристо-розовую, под тон костюму, сумочку, достала конверт. Амбер узнала почерк: разборчивые, с сильным наклоном вправо строки, написанные черными чернилами. И мгновенно все поняла.
— Финн просил передать тебе.
Инстинкт, какой-то глубокий, непонятный страх предупреждал: не открывай! А если он просит о помощи? Нет, надо прочесть. Амбер выхватила конверт из руки Биргитты. Дрожа как сумасшедшая, унесла его в угол комнаты, остановилась у большой кофеварки для посетителей, надорвала конверт…
Короткая и несколько высокопарная записка. «Да уж, ему пришлось помучиться, прежде чем написать такое», — подумала Амбер.
Послание датировалось 31 декабря и гласило следующее:
« Дорогая Амбер,
Понимаю, я выбрал не лучший и трусливый путь, чтобы сказать тебе об этом, но, боюсь, нам придется расстаться. Насколько ты могла судить по моим последним действиям, я всерьез увлекся Биргиттой. Ты значила для меня очень много и всегда будешь значить. Мы провели вместе немало прекрасных дней, не хотел бы, чтобы на воспоминания о них легла тень. Поэтому я решил, что нам лучше не видеть друг друга, по крайней мере, некоторое время.