Быть любимой
Шрифт:
Теперь бы Нинин совет был бы в самый раз, но спрашивать, как она начинает диалог с совершенно незнакомым человеком, было чревато вполне понятными расспросами.
Нина была непредсказуема — могла тупо пропустить мимо ушей сенсацию местного значения (замдиректора Н. переспал с инженером МЛ), но могла привязаться к какому-нибудь пустяку и подвергнуть его садистско-придирчивому анализу. Под какое настроение попала бы Света, спроси она у Нины о такой тонкой вещи, знать заранее было совершенно невозможно. Гениальное решение пришло только через несколько
Света — как бы между прочим — рассказала в отделе, что дочке задали в школе написать как бы письмо воображаемому мальчику в Англию. Нина в тот день пребывала в игривом настроении, поскольку была в новом, произведшем разговоры и шевеление в мозгах платье. Она сразу же повернулась к ней и Маше и, томно потягиваясь в кресле, мурлыкающим голосом спросила:
— Именно мальчику? А девочка ей не подойдет?
— Задали мальчику.
— Ну и порядки в современной школе, скажу я вам. Татьян Лариных растят грядками.
— А вы бы что написали?
— Что и всегда пишу своим мальчикам: «Не хочешь ли черкнуть пару строчек в Россию, приятель?»
— И все?!
— И все. Пусть сам мне пишет — я отвечу. Мы еще пока мало знакомы цивилизованному миру, а тот архаичный русский английский от Бонка, над которым потешаются в фильмах про шпионов, резко отличается от моего легкого, воздушного языка, так что мне всегда отвечают. К тому же у «мыла» своя этика. Надоело писать — бросаешь, и никто не в претензии, а если кто-то бросит писать тебе, ты тоже возникать не должен.
Воспользовавшись тем, что Нина, отговорив свой монолог, снова повернулась к дисплею, Света записала эту ее быстро бледневшую в памяти фразу. Потом, видя, что девчонки заняты своими делами, она быстро открыла электронную почту и, набив «волшебные слова», отправила их в Майами.
Если это действительно Генка, он увидит и название фирмы, и то имя, которым он называл ее в дни их любви — Светик, — и ответит ей. Если захочет. Если нет, или это другой человек, ну что ж — придется продолжить поиски. Света, если хотела, могла проявить завидное упорство, достойна которого была только одна вещь в мире — любовь!
Поскольку в Майами был глубокий вечер, то ответа можно было ждать только к концу следующего дня. Но это будет пятница. Опять же, если неведомый Сэвитски прочтет сообщение в пятницу и ответит, то она прочтет ответ в понедельник… Как нескладно!
Утром в понедельник Света позвонила на работу и, застав Нину в добром здравии, попросила сходить за нее на планерку у директора, а сама поехала на работу пораньше, чтобы добраться до почты как можно скорее. Не попив кофе, даже не сняв сапог, она бросилась к компьютеру — какая-то почта пришла. Среди нескольких рекламных сообщений торчал ответ на ее запрос…
Да, это был ответ из Майами, но как же долго на этот раз открывалось сообщение! Он — не он, он — не он, он — не он, выбивало Светино сердечко.
Сообщение было написано на английском, да по-другому и не могло быть. Света бегло пробежала письмо
Света была на седьмом небе — как героиня какого-нибудь страстного любовного романа, встретившая своего прекрасного, единственного и неповторимого через… сколько? Да, пятнадцать лет…
В тот же день Света попросила свою подружку из бывшего своего отдела автоматики поставить ей на компьютер защиту покруче — чтобы никто не мог войти в почту без ее ведома. Димку же она начала разводить на то, чтобы он поставил ей бесплатный междугородний телефон, благо что Творожков, закончив с грехом пополам заочный институт, тоже стал малюсеньким начальничком над телефонным обеспечением их фирмы.
Возобновление их с Савицким романа совпало с наступлением настоящей, бурной весны, когда в одночасье сошел снег, обнаружив все московское безобразие и мусор. Девчонки требовали новых нарядов, и их требования приходилось выполнять, потому что росли они как на дрожжах, а у старшей уже обнаружились признаки женственности и зачатки бюста.
В другой ситуации это бы огорчило Свету: она — мать молоденькой девушки и, следовательно, уже матрона, — но не сейчас. Перенесясь на двадцать лет назад, она чувствовала себя такой молодой, даже юной, просто какой-то прозрачно звенящей!
Днем они с Савицким обменивались коротенькими записочками невинного содержания и по-английски — на этом настоял сам Генка, чтобы избежать вопросов службы безопасности своей фирмы. Вечером, когда все уходили и Света ждала приезда Евсеева, она звонила Генке по бесплатному телефону, и они подолгу болтали, рассказывая старые новости за прошедшие с их досадного расставания годы.
Генка и в Америке ухитрился пару раз жениться и развестись. Его старшая дочь, которой было уже двадцать три года, жила с ним в Майами и работала на той же фирме. На этот период, следовательно, он был в личном плане свободен и занят только собой и работой. На Светин вопрос, не собирается ли приехать в Россию, он ответил примерно так: это удовольствие не стоит денег на билет.
Свету это задело — а как же она? Разве увидеться с ней не стоит этих денег? — но спрашивать не стала, думая, что он сам дойдет до правильного понимания.
Рассказала Света о Савицком — под страшным секретом — только самым близким подружкам: Наташе из отдела кадров, Лене из отдела автоматики, другой Лене, Ципиной, которая Савицкого знавала лично, потому что была значительно старше Светы, ближе к Генке, и тоже очень давно работала на предприятии. Рассказала она об этой фантастической истории и Маше, которая слушала ее с тихим восторгом и только всплескивала руками.