Быть любимой
Шрифт:
— Вы мне очень понравились, — сказала Света на прощание, — вы уж не бросайте меня.
Дама вежливо улыбнулась и опять слегка пожала плечами:
— Это как получится.
Свете было не до психологических нюансов — надо было идти в больницу к матери, но ей показалось, что Нина могла бы быть с ней немного посердечнее, выказать побольше сочувствия ее проблемам, ну, что ли, показать, что и Света ей тоже понравилась… что она будет ей помогать… и любить. Главное — любить! Оставшись даже без какого-никакого мужа, Света опять чувствовала себя страшно одиноко, да и бабья невостребованность давала о себе знать маетой внизу живота, приступами
Вот если б они с Ниной Георгиевной по-настоящему подружились!.. Света сразу же почувствовала необыкновенное доверие к этой умной, уверенной и независимой женщине, на которую бы могла опереться в своей неустроенной, дурацкой жизни. От нее исходила некая не очень теплая, но какая-то удивительно упругая энергия, которая немного успокоила и поддержала Свету.
На работе было много хлопот в связи с отъездом их делегации на крупную международную выставку, где Свете предстояло работать три недели. То, что она была теперь одна, правда, тоже имело одну положительную сторону — Евсеев страшно не любил, когда она уезжала в командировки, особенно за границу. Ему казалось, что она только и думает о других мужиках. Если б они не поссорились накануне, он бы наверняка устроил ей очередной скандал за эту длительную отлучку. Но, неизвестно как, он узнал, что она уезжает, и, почуяв хорошие командировочные в валюте, сам вернулся жить к ней с дочками. За разрешение ехать в командировку он потребовал целую кучу подарков, на что Света быстро и с радостью согласилась.
Странно, но и Евсеева она ведь любила тоже… Стоило ему, ушедшему несколько дней назад, позвонить и сказать, что ему без нее плохо, она моментально звала его приехать, и он, конечно, оставался на ночь. Все в нем было родное, любимое: запах, голос, грубые руки… Малейший знак внимания или ласковое словцо, вроде «лапуся», заставляли нежно биться ее сердечко, забывать об оскорблениях и побоях, вселяли надежду, что на этот раз он все-таки понял, как с ней надо обращаться, и будет любить ее так, как она всегда себе это представляла — самоотверженно, страстно, безумно!..
Толька отвез ее в аэропорт в новеньком, неизвестно на какие деньги купленном «ауди», был с ней галантен и нежен в присутствии собравшихся к отлету коллег и начальников. Света была на верху блаженства, чувствуя себя настоящей светской замужней дамой.
На выставке в Вене она вместе с девушками из генеральной дирекции дежурила на стенде своей компании, давала объяснения, раздавала буклеты и сувениры и переводила деловые переговоры. Одеты они все были в одинаковые драповые костюмы фирменного, гнусно-лилового цвета. В них было жарко, и хоть и сшиты они были в хорошем ателье, сидели они на всех ужасно. Света безумно страдала от того, что плохо выглядит и никто не замечает ее привлекательности.
Посмотреть экспозицию заходили в основном специалисты, но приходили и просто иностранцы, часто парами или семьями. На мужчин она смотрела мало — высокие и широкоплечие австрияки, скандинавы и американцы ей не нравились; уж приходилось признать к тридцати-то пяти годам, что вкуса на мужиков у нее нет и никогда не будет.
Смотрела Света на женщин, некрасивых, довольно вульгарных и кое-как одетых, и мучительно размышляла: почему так внимательны и предупредительны к ним их спутники? Чем все эти рано обрюзгшие тетки, нечесаные, в стоптанных кроссовках, лучше ее? Да она б мусор не пошла выносить
После закрытия павильона она ходила с начальством по магазинам, страдая от глупости и скаредности своих многочисленных шефов, готовых пешком тащиться через полгорода в поисках похожей вещи, но на копейку дешевле.
Как же она презирала и ненавидела мужскую скупость! Ведь деньжищ у всех этих начальственных шишек было навалом! Они могли б и Свете за ее труды что-то дать или подарить — нельзя же считать официальной работой это мыканье по лавкам и дешевым распродажам? Нет, они, доставая калькуляторы, судорожно тыкали в них толстыми пальцами, высчитывая, где эту шмотку купить выгоднее — в столице или в соседнем городишке, где все по-деревенски дешево? Но тогда придется ехать на ночь глядя и при этом тратиться на дорогу.
Светино сердце больно екало, когда кто-то из высокопоставленных морд покупал красивую и дорогую дамскую вещь. Значит, все-таки есть и в России женщины, которым делают такие подарки? И что, эти женщины красивее и умнее ее? Почему она-то в это число не входит?!!
К вечеру у Светы болели ноги, разламывалась спина, заплетался напрочь отболтанный язык. У нее не было ни сил, ни времени приглядеть что-нибудь для себя и дочек. Единственной радостью было собраться у кого-то из девчонок в номере, когда утомленное плодотворной международной деятельностью начальство отправлялось спать, и выпить мартини. Ходить в бар было дорого, да и незачем, а так посидеть за выпивкой и бабьими разговорами про мужскую подлость было очень приятно и ненакладно.
…Известие о маминой смерти пришло за четыре дня до окончания выставки. Попасть на похороны не получалось физически — прямой рейс на Москву был два раза в неделю, и с пересадками она все равно бы опоздала.
Вернувшись, Света застала в родительском доме голодного растрепанного отца, вдребезги, до невменяемости пьяного брата, а у себя в квартире — дикий разгром, непролазную грязь, всеми забытых, несчастных дочек и злого, как цепной барбос, мужа. Тетка законно упилась за помин души любимой сестры и начисто позабыла о внучатых племянницах. Благо, что были каникулы, и обошлось все кучей грязного белья, а то б они и двоек нахватали…
По-быстрому и при помощи шикарных кроссовок помирившись с Толькой, Света бросилась разгребать мусорные завалы дома у себя и родителей. С ужасом она думала о том, что ее ждет на работе.
Однако никакого беспорядка в делах своего крошечного отдела она не обнаружила. Напротив, Нина успешно провела несколько важных переговоров, составила кучу отчетов и документов и рассортировала их по новеньким папкам. С Ниной Света опять встретилась в коридоре.
— Как вы? — спросила та, и Света все же уловила нотки сочувствия в ее голосе.
— Не надо мне ничего говорить, — выпалила Света заранее заготовленную, гордую фразу. — Ну что у нас — дурдом?
Нина, как всегда, слегка пожала плечами и подняла брови.
— Почему «дурдом»? Работа как работа. Летом, согласно моему опыту, бизнес-активность заметно ослабевает. — И добавила: — Я была моложе, чем вы сейчас, когда осталась без матери, и, кстати, практически одна на свете. И ничего — на третий день после похорон сделала свою обычную норму — я тогда редактором работала. Так что настоятельно рекомендую: займитесь работой. Это отвлекает от личных проблем, и они решаются сами собой.