Быть любимой
Шрифт:
Кэтрин и Мэри обменялись вопросительными взглядами, и Джеймс поспешил пояснить:
— Диди — это мисс Дидра Холстед, школьная подруга Бет. Она вообще-то ничего, если вас не раздражают взбалмошные особы.
— Ты сегодня переходишь все границы, Джеймс, — ледяным тоном проговорила Бет. — Ты прекрасно знаешь, что Диди — моя лучшая подруга и она совсем не взбалмошная. Наоборот, она одна из самых изысканных женщин, которых я знаю.
— Да избавит меня Бог от изысканных женщин! — шутливо проворчал Джеймс.
Бет была готова вспылить,
— Довольно, Джим. Не волнуйся, Бет, он же только шутит. Ты же знаешь, мы оба любим Диди.
— Знаю, — ответила она с явным сарказмом.
Кэтрин внимательно посмотрела на Мэта. Казалось, что он сердится на брата, и Кэтрин не могла понять почему.
Мэт допил кофе и встал.
— Надеюсь, вы извините меня. Мне нужно сделать несколько звонков.
Бет тоже поднялась.
— Я тоже ухожу. Я сегодня играю в бридж с Чарльзом и Карсонами.
Карсоны были их ближайшими соседями, их дом располагался в двух милях. Чарльз Дэвис был одним из поклонников Бет.
Несколько следующих минут прошли в молчании. Его нарушила Кэтрин.
— Пожалуй, я тоже пойду.
Джеймс выглядел разочарованным.
— Пожалуйста, Кэтрин, не уходи так рано. Мы могли бы посидеть с тобой, выпить немного бренди, поговорить…
— Пойду взгляну, как там Джонни. Спокойной ночи вам обоим, — Мэри явно торопилась оставить их наедине.
— Ну пожалуйста, Кэтрин! — продолжал настаивать Джеймс.
«До чего с ним легко!» — подумала Кэтрин. Мягкое обаяние Джеймса представляло резкий контраст с властными манерами старшего брата.
Мягко улыбнувшись, она дотронулась до его рукава.
— Не сегодня, Джеймс. Я и вправду устала. Думаю, приму сейчас душ и лягу.
Джеймс приподнял ее подбородок, вглядываясь в лицо.
— Ты действительно выглядишь устало. Что-то не так?
Она лишь покачала головой, а его пальцы легко скользнули по ее щеке.
— Да нет, все в порядке!
Кэтрин поспешила выйти, чтобы не видеть внимательного и теплого взгляда Джеймса. То, как он смотрел на нее последнее время, начинало ее беспокоить.
В спальне Кэтрин внимательно всмотрелась в свое отражение. Кончики пальцев коснулись едва заметных морщинок в уголках глаз. Да, она действительно выглядит усталой. Да и годы берут свое, язвительно добавила она про себя. И потом, она еще больше похудела.
С окончания школы и до брака с Мэтом Кэтрин носила платья десятого размера, а потом перешла на двенадцатый. Тогда эта прибавка веса не расстроила ее. Конечно, она перестала быть похожей на юную девушку, но в тридцать девять лет пора было приобретать большую солидность. Лишние килограммы придали ей ту округлость и зрелость форм, которая вполне подходила матери двух взрослых детей. Но теперь, спустя два года, она весила меньше, чем двадцать лет назад. Уже и десятый размер становился ей великоват.
Продолжая рассматривать себя в зеркале, Кэтрин провела рукой по волосам. В темных прядях уже было заметно немало серебряных
Передернув плечами, она отвернулась как раз в тот момент, когда открылась дверь ванной и в спальню вошел Мэт. Тихо закрыв дверь за собой, он прислонился к ней спиной. Его крупная фигура занимала почти весь проем. Кэтрин почувствовала, как участился ее пульс при виде его обманчиво ленивой позы. Она-то знала, как молниеносно он может двигаться.
Его глаза медленно скользнули по ней, и холодок побежал по ее спине.
— Мне нравится твое платье. Это я платил за него?
Его бесстрастный тон делал комплимент сомнительным.
Ее слова были почти точным повторением сказанного раньше.
— Спасибо. Нет, это куплено не на твои деньги. Ему уже по крайней мере пять лет.
Его брови насмешливо поднялись, рот растянулся в небрежной улыбке.
— Что тебя так рассмешило? Это прекрасное платье! — воскликнула Кэтрин возмущенно. — Я надевала его всего несколько раз. Что ты от меня хочешь? Чтобы я не носила его? Чтобы выбросила? — Она повернулась спиной к Мэту, надеясь, что он уйдет.
Кэтрин не услышала, как он подошел, и вздрогнула, когда у нее над ухом раздался его голос.
— Я ничего не хочу от тебя, Кэтрин.
Его голос был спокойным. Слишком спокойным. Она обернулась, не зная, что увидит на его лице. Гнев? Отчаяние? Но не увидела ничего. Кэтрин всматривалась в его глаза, похожие на серо-голубые льдинки, пока он не отвернулся и не пошел к двери, бросив на ходу:
— Я уезжаю.
— Уезжаешь! — повторила Кэтрин шепотом. — И куда ты едешь? — уже громче спросила она, судорожно пытаясь проглотить комок в горле.
— В Атланту. У меня там деловая встреча в девять утра, и я должен сегодня же отдать Карлу распоряжения. Самолет уже ждет меня.
Он уже прошел через ванную, и она побежала за ним.
— На сколько ты уезжаешь?
Он обернулся, пристально глядя на нее.
— На два-три дня.
— Хочешь, я сложу твои вещи?
Его взгляд потух, он вдруг показался Кэтрин очень усталым.
— Спасибо. — Его тон опять был бесстрастным. — Это даст мне несколько минут, я, пожалуй, успею принять душ.
Он устремился в ванную, но застыл, когда она воскликнула:
— Мэт!
Глядя на его широкую упрямую спину, ей хотелось закричать: что с тобой, почему ты так изменился? Но она не могла, просто не могла произнести эти слова. Единственно, что она сказала, было:
— Тебе потребуется вечерний костюм?
Его ответ прозвучал подчеркнуто ровно:
— Нет, Кэтрин, мне не потребуется вечерний костюм.
С этими словами он закрыл дверь ванной.
Несколько секунд Кэтрин стояла, чувствуя, как слезы застилают глаза. Что он о ней подумал? Что она сует нос куда не надо? Пытается выяснить, чем он занимается вдали от дома? Наверняка ему это не нравится, подумала она, чувствуя себя совершенно несчастной.