Быть собой
Шрифт:
Самым страшным было то — и этот факт юноша также осознавал — что еще несколько месяцев, и шансов спастись у них не останется — тяжелый физический труд вместе со скудным питанием сделают свое дело. Следовало предпринимать что-нибудь, и очень быстро.
К сожалению, положиться на младшего брата не получалось. Тот уже не плакал по ночам, но почти сдался, был готов надломиться. И вот этого-то как раз Элаикс допустить никак не мог! Именно поэтому сейчас он делал то, что делал. Шанс, что все получится, был мизерен, но он гарантировал
Элаикс ждал, терпеливо снося побои. Вокруг них ходили люди, никто не обращал внимания на эту весьма обыденную сцену — рабов регулярно наказывали, но юноше был нужен лишь один человек. Он успел выяснить распорядок его дня, и знал, что ждать осталось немного.
Юноша, не обращая внимания на сыпавшиеся тумаки и угрозы, съежился в позе эмбриона, прикрыв голову руками, и слушал. Это лишь злило надсмотрщика, и тот ярился, пытаясь вырвать у раба крик. Не выходило, отчего мужчина злился лишь больше и бил сильнее.
Наконец Элаикс услышал знакомые шаги, и прошептал себе под нос:
— Пора.
Когда на его спину опустился следующий пинок, подросток схватил ногу бьющего и дернул на себя, после этого, поднимаясь, впечатал локоть тому в пах, врезал коленом по носу и, когда ошеломленный и отчаянно вопящий надсмотрщик упал, оседлал его, и начал методично избивать, ломая зубы и нос.
Тотчас же со всех сторон раздались крики, к нему побежали люди. Несколько рук сразу схватило Элаикса, его стащили с потерявшего сознание надсмотрщика и растянули на земле.
— И что тут происходит? — услышал он знакомый голос и скосил глаза в направлении произносившего эти слова. Навиний Коррил лично возвышался над ним.
— Этот раб отказался повиноваться, а потом напал на надсмотрщика, о владыка, — тотчас же сообщил кто-то из домашних рабов.
— Надо же, как интересно. — Тон Навиния говорил об обратном, однако в его взгляде все-таки проскочило любопытство. — Есть ли тебе что сказать, раб?
Элаикс нахмурился и упрямо сжал губы.
— Даже та-ак? — на лице патриция появилась улыбка. — Кажется, тебя нужно наказать, мальчик.
Он еще раз осмотрел Элаикса, и улыбка стала шире.
— Давно я никого не порол. Кнут!
Тотчас же Элаикса подняли и потащили к столбу.
— Сейчас будет очень больно, — прошептал себе под нос мальчик.
Он прекрасно понимал, насколько тяжело придется, но знал и то, что обязан выдержать. Не ради себя, ради брата. Поэтому, когда первое касание кнута обожгло кожу, он, сжав плотнее зубы, не издал ни звука. Второй удар оказался сильнее — фариец, явно разогревался. С третьего раза хлыст рассек кожу поперек спины, затопив сознание юноши кошмарной болью.
«Молчать, молчать!»
Новый щелчок бича и новая вспышка яростной, все пожирающей боли.
«Я должен!»
Удар! Сознание помутилось, содержимое желудка — не сильно-то и обильное — подступило к горлу. Элаикс ощутил, что теряет контроль над телом, но, собрав всю волю
«Если обделаюсь, будет еще хуже», — подумал он, когда кнут в очередной раз обрушился на спину.
На миг он потерял сознание, но быстро вернулся в реальный мир, всеми силами сдерживая лютый вопль, рвущийся наружу. На миг проскочила неприятная мысль, что, возможно, он ошибся в своих расчетах, и теперь просто подохнет, привязанный к бревну, но уже в следующее мгновение новый удар выбил и эту мысль из головы.
Элаикс не знал, сколько длилась пытка. Спустя какое-то время из его головы вообще выветрились все мысли, кроме одной:
«Молчать. Молчать. Молчать» …
Именно поэтому он не понял, когда же навалилась спасительная тьма.
Пробуждение было страшным — спина не просто болела, нет, казалось, что ее разрывают на части сотни острейших крючьев. Голова кружилась, его тошнило, а перед глазами все плыло. Спустя пару мгновений, сфокусировав взгляд, Элаикс понял, что лежит на просторном ложе в чистой комнате, а его раны аккуратно перебинтованы.
Два чувства одновременно вскипели внутри юноши: ликование и ужас. Ликование, потому что его план удался, ужас, потому что он знал, что теперь произойдет.
И точно в подтверждение его самых страшных догадок, из-за спины раздался голос.
— А ты сильный мальчик, сильный и смелый. Мне такие нравятся.
Элаикс с трудом повернулся и увидел своего хозяина, который возлегал напротив него. Рядом стоял чистенький и красивый, как девушка, Шилмиан, из одежды на котором осталась лишь набедренная повязка. В руках мальчик держал кувшин и кубок, предназначенный, очевидно, для господина.
— Впрочем, — фариец нежно погладил смуглый бок раба, — покорные мальчики мне тоже нравятся. Странно, и как это я проглядел тебя?
Его взгляд замер на руках Элаикса, которые, несмотря на тяжкий труд и отсутствие достаточного количества пищи, все еще выглядели достаточно внушительно для подростка его возраста.
— Наверное, был так очарован милашкой Шилмианом, этой маленькой жемчужинкой, что не обратил внимания на настоящий изумруд.
Фариец поднялся и сделал несколько шагов по направлению к Элаиксу. При этом его взгляд — властный и жаркий — буквально пронзал юношу насквозь. Навиний Коррил широко улыбнулся, демонстрируя отменные зубы, и проговорил:
— О да, настоящий тимберский изумрудик, который было так приятно наказывать.
Он облизнулся, точно леопард, заметивший обездвиженную антилопу.
Элаикс с очень большим трудом сумел сохранить на лице невозмутимое выражение.
«Ради Трегорана я выдержу все», — продолжал он убеждать себя. — «Выдержу. Выдержу» …
— Господин мой, — его губы сами собой произнесли эти слова. — Я могу быть таким, каким ты только пожелаешь, могу терпеть любые наказания ради тебя.
— Да, — ноздри фарийца раздулись. — Продолжай.