Быть Вселенной в голове у каждого
Шрифт:
— Нет, просто… Извините, нескромный вопрос. Вы верите в Бога?
— Как сказать… А ты почему спрашиваешь? Как–то мне тревожно.
— Нет, я не в этом смысле, извините. Вы поверите, что Бог может проводить эксперименты?
— Вряд ли, столько миллиардов душ требуют к себе внимания…
— Столько миллиардов одной сущности все равно не под силу, так что по крайней мере один Бог экспериментами занимается.
— Это ты мне пересказываешь сюжет книги? Интересно, но Андрей при чем?
— Хотел бы я, чтобы это была
— И я должна поверить, подумав, что это слишком неправдоподобно?
— Именно так. Зря я, наверно, пришел. И тогда тактичностью не отличался, и тут той же фигней страдаю.
— Погоди, погоди. Но Андрей окончательно ушел со связи уже лет пять назад, а тебе десять.
— Я в этом теле вообще всего пару недель. До этого был еще один веселенький эксперимент, а потом, видимо, дырка во времени. Извините, я, наверно, бред несу?
— Я, как математик, в этот бред верю, потому что про систему управления Вселенной нам не известно ничего.
Кто–то из других участников эксперимента мысленно толкнул Андрея:
— Говори уже свою тайную цель, умник несчастный!
— Я, собственно, зачем всю эту канитель затеял… — замялся Андрей. — Но у вас, конечно, не найдется времени для дополнительных занятий программированием.
— Основная цель этой школы — воспитывать людей с мозгами, поэтому время найдется. А поскольку учителей здесь много, я вполне могу себе позволить небольшой эксперимент. Расписание устаканится — поговорим.
— Если вы сейчас перефразируете мою историю, значит, вы так и не поверили… — Андрей, который и раньше на информатике язык в узде не держал, вылез наружу.
— Я не специально, честное слово! И да, действительно трудновато поверить, но других объяснений не найти.
— Кроме того, что я могу вас обманывать, — заметил Слава.
— Ну не мог же ты целиком усвоить эту неподражаемую манеру общения!
— О да, этикет у меня хромает неповторимо, — откликнулся… кто–то из них.
— Вот опять типичная Андреева фразочка!
— Извините, я на английский опоздаю… — Слава не к месту взглянул на часы. — Спасибо огромное, до свиданья!
— Беги давай. Встретимся на информатике.
Слава вышел из кабинета с широкой улыбкой на лице, прямо как в старые добрые времена.
…Марина, услышав, зачем Слава ходил к директору, безапелляционно заявила:
— Я с вами.
— Марин, — начал Слава, — я все понимаю, по легенде мы встречаемся и должны быть всегда вместе, но…
— Ты тормоз, да? — Марина смотрела на него с сочувствием. — Кто эту историю писал, помнишь?
— Ну?
— Думаешь, я Анну Константиновну с нуля выдумала?
— Мало ли…
— Ты слишком высокого мнения о моих писательских способностях. Была и у меня такая учительница. Потом ушла, и закрутилось… Очень они похожими у меня получились, кстати.
— Ясно,
— Я не такая открытая, как некоторые, чтоб так сразу все выложить, так что не беспокойся.
Двое участников всевозможных экспериментов вместе, как положено «парочке», шли домой. Идти было долго, поэтому можно было кучу всего обсудить:
— Мы похожи на классических попаданцев, — усмехнулся Слава.
— Почему? — спросила Марина. — Не очень люблю такую литературу. Красницкого разве что, но он там лучший.
— Мы с тобой читали одно и то же, это давно понятно, — согласился Слава. — Я в том смысле, что без году неделя в новом теле, а уже проявили «сверхчеловеческие» способности и завели чуть ли не больше друзей, чем было до этого. Не говоря уже о репутации ботаников и хорошем отношении директора. Извини, Андрей, я не собираюсь оскорблять твои чувства, называя тебя «любимчиком» и так далее. — Кто из троих обращался к Андрею, осталось для Марины неизвестным.
— А ведь и точно, — удивилась Марина. — Катя, ты специально?
— На фига! — возмутилась Катя. — Я попаданцев не уважаю, какие–то они все однотипные. Бывает, автор сам в предисловии или аннотации трунит над собой, однако ничего не меняется. И вообще, знала бы, что написанное сбудется, создала бы нам какие–нибудь более крутые условия.
— Какие например? — поинтересовался Слава.
— Ну… — замялась Катя. — Ловить на слове нехорошо! Хотя и правда, много денег нам ни к чему, возраст оптимальный, люди здесь хорошие. Финт ушами с Анной Константиновной и недостертым прошлым, наверно, все же на моей совести…
— Да ладно, вроде бы, все выглядят счастливыми, так что убивать тебя я не буду.
— Поживем — увидим! — озвучила Марина главное кредо людей, склонных к самокритике и пытающихся с этим бороться.
— Именно! — поддержал Слава, обладавший таким же набором личных качеств.
Часть 7. Куда дальше?
— Здравствуйте, Вячеслав!
— Приветствую вас, Марина!
Привычка общаться таким вот сверхинтеллектуальным образом сформировалась у кое–кого из октета еще в той жизни, и в этой была со вкусом возрождена:
— Как обстоят ваши дела, сударь?
— Сие вам и самой известно, госпожа. Не далее как намедни вечером списываться изволили.
— Привет честной компании! — Это подошел Артем, с которым они иногда вместе ходили в школу, благо жили недалеко.
— Привет и вам, о гордость школы! — не сговариваясь, высокопарно произнесли «попаданцы».
— Хватит, а? — улыбнулся вышеозначенный «гордость» мужского рода. — Олимпиады начнутся, вы меня перезвездите раз в десять.
— Типун тебе на язык!