Быть живым
Шрифт:
Вскоре мы выехали к небольшой реке с сильным течением. Я смогла кое-как оттереть штаны от волчьей крови, да и сама освежилась, два дня пути по жаре не прошли даром, от меня пахло совсем не «Шанель». Мы наполнили фляжки прозрачной речной водой и вброд переправились на другой берег.
Несмотря на мои опасения, Кася, лошадь моей попутчицы, шла бодро весь день и не выказывала признаков усталости. Мел оказалась интересным собеседником, на протяжении всего дня развлекала меня байками из своей приютской жизни. Мы пару раз устраивали привал. Мел мастерски разводила костер и устраивала стоянку.
— Шукушатовка. — По слогам прочитала Мел на табличке перед въездом в село.
— Да уж не название, а мечта логопеда.
— Чья мечта? — Не поняла меня девочка.
— Не важно. Нам нужно пополнить запасы съестного. Ищем продуктовую лавку.
— Чего ее искать, вот же она. — Мел указала на неприметное здание, стоящее прямо у дороги, на двери была прибита кованая свастика.
— Кошмар! — Вырвалось у меня.
Что этот знак делает на продуктовом магазине! Вот это нравы у народа. Это, что-то типа «еда — враг нашим фигурам» или «продукты — фашистские захватчики желудка»
— Да, неказистая лавочка. — По-своему поняла мое возмущение Мел.
Мы привязали лошадей к коновязи у магазина, и пошли знакомиться с местным ассортиментом.
Пока отоваривались, вокруг лошадок собралась деревенская детвора. Сероушка с любопытством тыкала влажным носом в протянутые детские ладошки и слизывала с них лакомство, затем довольно пофыркивала. Кася брала угощение с видом аристократки из вежливости, принимающей подношения.
Вдруг, в глубине деревни раздался истошный крик, а через мгновение колокольный звон. Детвора побежала туда. Мы отвязали лошадей и поспешили за ними. Из изб стали выбегать люди с ведрами и бежали к центру деревни. Горел овин. Народ передавал по цепочки наполненные водой ведра от колодца. Сначала лили на овин, а когда поняли что пожар не остановить стали поливать вокруг и на близь лежащие дома. Вокруг горящей постройки, путаясь у всех под ногами, бегал маленький человечек и причитал: «Погорел…погорел. Что делать, все пропало… все добро». Человечек был весь перемазан в саже, он постоянно утирал слезы, оставляя грязные разводы на личике.
— Это кто такой? — Поинтересовалась я.
— Так это Овинник. Он как домовой, только следит не за домом, а за овином, — просветила меня Мел, — это его овин сгорел. Теперь может и умереть без пристанища, а может, приютит кто, если есть в деревне овин не занятый, хотя это вряд ли.
Мы немного поучаствовали в тушении пожара, потаскав со всеми ведра. И уже собрались уезжать, когда маленький заплаканный овинник подбежал ко мне и дернул за штанину.
— С тобой в город поеду. — Заявил он.
— Вот еще. — Возмутилась я, и аккуратно отцепила его от своей одежды.
— Мне…это…надо. — Овинник высоко подпрыгнул и уцепился за хвост Сероушки — В город поеду, там жилья много.
— Слезь с моей лошади! — Я попыталась поймать овинника. Он вывернулся и исчез в хвосте.
— Ничего не выйдет, он маскируется и глаза отводит, паскудник. — Мел с интересом наблюдала нашу перепалку, сидя на Касе.
— Мне надо! — на секунду из хвоста показалась наглая мордашка.
— Вот же невезение. Отловлю по дороге
— Дура. — Раздался вредный голос из хвоста.
— Выброшу!
Сначала мы ехали молча. Только скрежет моих зубов периодически прерывал тишину. Надо же, я всего четвертый день в этом мире и уже обросла попутчиками. Да еще какими, маленькая сопливая девчонка и противный дворовый дух, который еще и обзывается.
— Да, ладно, ты не злись. — Прервала молчание Мел. — Овинник по сути полезный дух, если с ним дружить он поможет за лошадьми приглядеть, и черную работу сделает, его только покорми и похвали.
— Вот именно — покорми! Еще немного и мне придется телегу покупать, что б еду для всяких иждивенцев возить.
Мел насупилась, хотела обидеться, но, так и не поняв, что такое иждивенцы, решила не обижаться.
— Он ведь должен быть привязан к одному месту. И погибнет, если будет с нами путешествовать.
— Овиннику нужно человеческое жилье или другая постройка, где он может хозяйничать и питаться магией, человечьих эмоций. Дней десять он сможет прожить без жилья, но рядом с людьми. До Лорены мы доберемся через пару дней.
— Так этот хам будет еще и сосать из меня эмоции?! Вот упырь.
Мел рассмеялась.
Для начала Рик решил посетить замороженную деревню. С первого взгляда было понятно, что деревню постигло огромное горе. На каждом заборе висели красные ленты — символ траура. Из глубины поселения доносились погребальные песнопения. Справа раздался пронзительный женский крик. Он был наполнен горем и страданием.
Рику, в общем, не нужно было все это слышать и видеть. Как маг воздушной стихии, он обладал способностью к эмпатии, собственно говоря, именно она и была его специализацией. Прочие способности присущие магии этой стихии, такие как полеты, визуализации, проекции и перемещения были у него слабо развиты. В мире вообще не так много эмпатов, а двусторонних еще меньше. Рик мог не только читать чужие эмоции, но и с легкостью внушал их.
Деревню, как густым туманом окутало горе, оно лилось от каждого дома. Попади в такое место маг лет пятнадцать назад, умер бы от разрыва сердца, к счастью годы тренировок и он может закрыться от чужых чувств.
Пройдясь по улицам, Рик зашел в таверну. В углу сидели трое бородатых мужиков и молча пили, не закусывая. За стойкой разложив бумаги, что-то пересчитывала женщина с угрюмым лицом и засаленными волосами, убранными в неаккуратный хвост, она вскользь взглянула на мага и продолжила свое занятие.
Из подсобки вышла девушка и вымучено улыбнулась.
— Простите, мы не работаем.
— Как же? — Рик удивленно взглянул на мужиков.
— Вы в курсе случившегося? — ответила она вопросом на вопрос и подсела рядом.
— Да, резкое похолодание и обморожение жителей.
— Не просто обморожение. — Девушка провела ладонью по лицу, пытаясь не расплакаться. — Все жители умерли замерзнув. Эта таверна моей старшей сестры и ее мужа, и мы с мамой приехали похоронить их и принять дела.