Бытиё наше дырчатое
Шрифт:
Оба кинулись к многострадальному паруснику. Сначала сняли и отнесли подальше машинку, потом — инструменты и прочее барахло. Начали таскать что помельче. К тому времени на западе давно уже гулял отдалённый гул.
— Сейчас он нас там ка-ак… — предвкушающе начал Андрон.
Действительно, секунд через пять вдалеке раздался сдвоенный взрыв, потом ещё один. Услышав грозные эти звуки, Уаров замер, вытаращил глаза — и вдруг ни с того ни с сего припустил по шпалам в сторону Красного Воруя.
— Куда? — отчаянно крикнул Андрон.
Добежав до
— Назад!
Не услышал. Пришлось бежать следом.
— Жить надоело?!
Уаров хотел что-то сказать, но Андрон уже волок его к ближайшим зарослям ивы смеючей. Толкнул на землю, под сень глумливо изогнутых ветвей, упал рядом.
— Ну и куда тебя понесло?
Димитрий ошарашенно озирался и облизывался, как нервный кот.
— Ну… мы же там… — Судорожный кивок в западном направлении. — …исчезли… значит, должны появиться здесь… А… а где же?..
— Мы здесь появились полтора часа назад, — пытаясь не растерять последние крохи терпения, растолковал Андрон.
Судя по жалобному выражению лица, объяснение усваивалось с трудом. Впрочем, степень сообразительности Димитрия занимала в данный момент шкипера меньше всего. На всякий случай придерживая впечатлительного попутчика за плечо. Андрон Дьяковатый прислушивался к гулу двигателя. Вертолёт, несомненно, удалялся. Вскоре его не стало слышно совсем. Они выждали ещё минут десять. Одно из двух: либо пилот счёл отсутствие останков платформы за результат исключительно точного попадания, либо даже не удосужился убедиться в наличии внизу трупов и обломков.
Наконец оба выбрались из укрытия и зашагали в сумерках по шпалам к повреждённому паруснику.
— Вояки… — ворчал Андрон. — Как же они нас защищать будут, если даже разбомбить не смогли?
ГЛАВА 4
ВЕСЬ В БЕЛОМ
Пока снова перегружали скарб на палубу, сумрак сгустился окончательно. Оставлять на ночь вещи в рощице было, по словам Андрона, рискованно и неразумно. Платформа приткнулась в опасной близости от садового товарищества «Экосистема», а у каждого истинного дачника, как известно, с годами в мозгу развивается особый орган, чутко реагирующий на любой брошенный без присмотра предмет в радиусе нескольких километров. Отчасти именно по этой причине исчезла когда-то с лица земли заброшенная железнодорожная станция Красный Воруй.
В пруду неподалёку заседал лягушачий парламент. Скрежетал спикер, взволнованно скандалила оппозиция. Ночка выдалась светлая, лунная. Спасаясь от комарья, путники развели костерок.
— Высовываться отсюда нам пока нет резона… — сосредоточенно излагал Андрон. — Рельсы впереди, я так полагаю, взорваны. Как-никак, четыре ракеты засадил, козёл…
Димитрий внимал, изредка кивая и отмахиваясь от отдельных особо отчаянных комаров. На грани слышимости трепыхался в ночи собачий лай.
— Утром туда могут сбросить десантуру… — неторопливо продолжал Андрон. — Или броневички
— Удостовериться, что мы ликвидированы?
— Что ты ликвидирован. А я трагически погиб. От руки террориста, понятное дело… Наверняка оставят оцепление.
— Зачем?
— А иначе фанаты набегут. За реликвиями.
— Чьи фанаты?
— Твои… Ты что ж думаешь, после того как пресса хай подняла, ни одного идиота не найдётся? Наверняка уже портреты из газетки вырезают, на стенки вешают… Чего ты там собирался? Человечество уничтожить? На такое — да чтоб не клюнули…
Димитрий пришибленно молчал. К парламентским прениям лягушек добавился прерывистый птичий щебет.
— Ну вот, — недовольно сказал Андрон. — Опять кто-то прорывается. Поди принеси…
Уаров послушно встал и направился, отбиваясь от комарья, к серой, словно бы запылённой лунным светом, платформе. Какие-то смутные клочки мрака метнулись под днище и попрятались за колёса. Возможно, те самые моторыжки, что, по верованиям местных жителей, следили за исправностью путей. Слышно было, как Димитрий взбирается по лесенке, чем-то громыхает, тихо чертыхается. Наконец искомое было обнаружено, и пассажир вновь возник у костерка, бережно держа обеими руками трепещущую двуручную пилу.
— Ну?.. — устало осведомился Андрон, активировав полотно. — Чего ревёшь?.. Разбомбили?.. Кого разбомбили?.. Нас?.. А куда ж ты тогда звонишь, если разбомбили? На тот свет?.. Пьяный, лыка не вяжет… — отняв на секунду ухо от чуткой стали, с усмешкой сообщил он Уарову. — А откуда знаешь?.. Через плечо!!! Откуда знаешь, что разбомбили?.. По радио слышал?.. Значит, так… Кончай реветь! Кончай реветь, говорю!.. На ногах держишься ещё?.. Пойди сейчас к Георгиевне, скажи: пусть не надеется — со мной всё в порядке… Э! Э! Шуток не понимаешь? Про «пусть не надеется» не говори… Просто: в порядке, мол… Ну всё!.. — Звонко щёлкнул ногтем по зубцу, отключился.
— Протаска? — понимающе спросил Димитрий.
— Нет, Перфильич… — Андрон отложил пилу на травку, машинально отстранил комара. — Ну что ж… — задумчиво молвил он. — Тогда одной заботой меньше. До завтра мы с тобой — официальные покойники, и ловить нас никто не будет. А вот завтра… Увидят, что ни обломков, ни трупов, рельсы одни покорёженные… — Шкипер потёр широкий подбородок, прикинул. — Хотя… Что ж они, дурачки, о неудаче докладывать, когда уже об удаче доложено? Да и Портнягин проверять не станет — оно ему надо? Разбомбили — и разбомбили…
Прозрачный дымок поднимался к чёрному ясному небу и таял меж звёзд.
— Вы правда были знакомы с Президентом? — несмело полюбопытствовал Уаров.
— Было дело, — нехотя отозвался Андрон. — Да он тогда ещё сопляк был…
— И что вы о нём можете сказать?
Андрон подумал.
— Баламут… — неодобрительно обронил он. — Никогда ничего на место не положит…
— Неужели его нисколько не волнует: обезврежен я, не обезврежен…
— Чего ему волноваться? Шум в прессе погасил — и хорош!