Бытие

Брин Дэвид

Адвокаты соглашались, но, приводя некоторые фрагменты записи, замечали, что поведение Хакера тоже небезупречно. «Еще бы», – думала Лейси. Она даже решила поговорить об этом с Хакером… позже… если удастся. Но, несмотря ни на что, она радовалась его возвращению. И еще тому, как набирает обороты его новый проект – возврат к попытке изменить дельфинов. Хакеру нужна причина для деятельности, нужна страсть.

Эта страсть чревата неприятностями! Предыдущие попытки «возвысить» дельфинов с помощью генетической модификации и отбора давали неопределенные или неудачные результаты. Как собаки Хэлмсли, которых выращивали, «более шести тысяч

лет улучшая породу». Спаниель, который умеет играть в примитивные шашки, но не поддается приручению, не произвел на Лейси впечатления.

Или всеми брошенные искусственные твари, населяющие темные переулки Токио, – они отчаянно пытаются показать свой ум и выделывают трюки, чтобы выжить после того, как наскучат хозяевам. Попытки изменить шимпанзе были прекращены под давлением активистов из Лиги Хестона. И никто не знал, куда девалась Баскская Химера или где живет ребенок с генами неандертальца.

Предприятие Хакера может еще больше рассердить всяких романтиков, считающих китообразных «уже разумными», не нуждающимися ни в чем человеческом. Защитники природы и религиозные фанатики могут объединиться, чтобы предотвратить опыты на высших животных. Но Хакер живет этим. Это и ее путь: тратить деньги не из высокомерия и не ради положения, но ради продвижения вперед. Ради поисков горизонта.

«Только, – думала она, – когда обнаружились мои внеземные существа, они оказались такими, каких я и представить себе не могла. Я чувствую себя как дурак, гонявшийся за автомобилем. Я его наконец догнала. И что мне с ним делать?»

* * *

Эта штука. Теперь многие так называли Гаванский артефакт. Уже не корабль с экипажем, а единое существо-машину. О, разнообразные «пассажиры» не похожи, у них разные рассказы о девяноста удивительных утраченных мирах, погибших цивилизациях. Однако трезвомыслящие люди сосредоточились на единственной цели зонда.

Поэтому после волнующего радостного свидания с блудным сыном в новом передовом институте Хакера в Пуэрто-Рико Лейси вернулась в Комиссию по контактам, презрев призывы и замаскированные угрозы своих аристократических друзей ради более интересного общества – коллег из сословия ученых.

– Артефакт не «письмо счастья», а скорее разновидность вируса, – утверждал профессор Генри Серван-Шрайбер.

– Что вы хотите этим сказать?

– «Письмо счастья» распространяется за счет того, что побуждает получателя рассылать больше копий. Но у «письма счастья» довольно узкие цели и его потребности могут быть удовлетворены. Даже если реклама вас не убедила, вы сделаете несколько копий. Недостаточно, чтобы причинить вам серьезный ущерб.

– Понимаю, – сказала Лейси. – Но вирус, когда вторгается в клетку, забирает все ресурсы, чтобы синтезировать неограниченное количество своих реплик, даже рискуя жизнью организма-хозяина, а потом заставляет этот организм передавать их все новым перспективным хозяевам. Как если больной вирусным гриппом кашляет на соседей.

– Единственное отличие в том, – размышлял психолог-кибернетик из «Кейпек роботикс», – что здесь в роли вируса выступает физически пассивный кристалл, который ничего не делает и взаимодействует только через информацию. А хозяином является человеческая цивилизация.

Лейси покачала головой.

– Ого! Это сравнение многим понравится.

Генри казался недоступным для сарказма.

– Мадам Дональдсон-Сандер, это сравнение, пусть несовершенное, тем не менее уместно. Только вместо того чтобы вводить новый генетический материал, этот

тип самовоспроизводящейся машины использует убеждение. Соблазн приключений. Приманку личного бессмертия. Искушение новой технологией… и все это подкрепляется угрозой неизбежной гибели цивилизации. Каждое из этих средств является действенным «вирусом разума», пробуждающим эгоизм.

– Эти средства уже доказали свою действенность, – перебил Рам Нкрума из Ганы, специалист по биологической информации. – Сто предыдущих органических видов согласились участвовать, добавив собственные образцы. Усилив послание.

– То есть, по-вашему, ранние копии этого… космического вируса сумели вот так, запросто, убедить другие расы рассылать в космос все больше хрустальных посланников?

Лейси указала на толстое стекло, отделявшее группу советников от Главной комиссии по контактам. В этот миг Джеральд Ливингстон и остальные собрались в углу и о чем-то спорили. В стороне от них по внутренней поверхности овоида одна за другой проходили схемы, а технические специалисты записывали документ за документом: указания для человечества, как изготавливать все больше кристаллов.

– Но ведь у этих штук есть одна черта, которая решительно отличает их от вирусов.

– Какая черта, мадам?

– Они имеют искусственное происхождение! Миллионы лет назад кто-то разработал и построил первый из них. Зачем?

– Может, они умирали, – предположила Мерседес Луграха, этнолог с Мальты. – Не кажется ли вам, что все вы слишком циничны? Почему вы не рассматриваете возможность, что наши гости говорят правду?

– Действительно, – заметил виртуальный представитель «умной толпы». Гермес по-прежнему оставался золотоволосым божеством, только теперь эрзац-аватар был в деловом костюме и в очках, и все это превратило раздражительного греческого бога в фигляра. Он по-прежнему прочесывал Сетку, передавая наиболее существенные комментарии, почти как равноправный член группы. – Возьмите историю, рассказанную представителем, которого мы называем «Особо Мудрый». Мрачное сообщение о том, что все технические цивилизации гибнут. Этот рассказ многое подтверждает. Вполне возможно, что когда-то эти зонды выпускали с добрыми намерениями.

– Какими, например?

– Сберечь как можно больше цивилизаций. Должно быть, они несколько поколений закладывали туда данные о каждом из родительских обществ, богатство их философии и искусства… те самые сокровища, которые человечество тоже может вложить в космический зонд или в машину времени, чтобы показать другим, кто и какие мы были.

Кое-что из этого может даже подразумевать помощь – действия или советы, которые дадут следующей расе больше шансов. Ключ к Тайне Бытия.

Лейси готова была поверить, что Гермес личность, а не программа, написанная так, чтобы получился подобный облик.

– А что потом? – не отставал Рам.

– Со временем в игру вступят новые силы. Законы отбора и размножения вознаградят те машины-кристаллы, которые обменяли любовь к ближнему на влияние и успешность.

– И эти машины становятся непобедимыми, когда разворачивается соревнование между разновидностями «писем счастья».

– Когда мы сможем сравнить наш кристалл с другими, думаю, нам представят соперничающие программы, – сказал Генри. – Возьмем эффективность. Должны ли мы отправить миллион сложных посланцев… или миллиард более простых сверхмалых? Предвижу предложения создать межзвездные зонды размером с ноготь! Должен существовать какой-то компромисс между числом и возможностями, в конце концов сводящийся к тому, что мы видим.