Бюро расставаний
Шрифт:
Примерно на четвёртом часу раскопок Сазонов устало протёр глаза и на минуту замер, закрыв их. Теперь он понял, почему говорят об ощущении, что под веки насыпали песок. Даже не понял, а почувствовал.
Открыв глаза, он уставился на страницу, которую только что читал и чуть не заорал от неожиданности: ему показалось, что напечатанное слово загорелось красным.
«Асель Тамивар, парикмахер. Вдова, покойный муж – Эленил Тамивар из ветви Тирон. Умер пять лет назад от несчастного случая. Двое детей живут с дедом и бабушкой со стороны мужа в
– Кажется, я нашёл! – прохрипел он.
– Что?
– Бретиль – это же в Заветной Дубраве?
– Кажется, да, – Никонов кивнул Фариду, и тот полез за картой.
Четыре головы почти столкнулись лбами над развёрнутым листом, и Саша ткнул указательным пальцем:
– Вот он! На границе Царства Русь и Заветной Дубравы.
– Вот вам и острые уши… – удовлетворённо сказал Фарид.
– Ну что же, – старший инспектор Никонов распрямился и потёр поясницу, – у нас есть возможность и мотив. Предлагаю выспаться и встретиться здесь в восемь…
– Выспаться, говоришь? – Аббасов демонстративно глянул на часы. – Тогда я занимаю вот эти два стула, поскольку до восьми осталось меньше пяти часов.
Глава 27
20 октября 2185 года, среда
Асель Тамивар явилась на допрос точно к полудню.
До этого времени четверо сыщиков успели обсудить дальнейшие действия, разрисовать на доске оба убийства по минутам, до хрипоты поспорить из-за вопроса, кого же вызывать первой, Валерию Калинец-Лукьянову или Асель… в общем, поработали долго и продуктивно.
Говорить с госпожой Тамивар отправились Шкуматов и Саша.
Женщина была бледна, и вид имела усталый. На правой щеке чуть желтел недельной давности синяк, небрежно замазанный. «Ангелина дала ей пощёчину», – вспомнил Сазонов, и ему стало жаль парикмахершу, так испортившую себе жизнь из-за вздорной выскочки.
Впрочем, по роли ему, как младшему, полагалось проверить паспортные данные и начать опрос. Он быстро пробежал по пунктам – имя, адрес, как давно в салоне, отношения с покойной, потом посмотрел ей прямо в лицо и спросил очень мягко:
– У вас была ссора с Ангелиной Майер, расскажите, из-за чего?
– Не было у нас ссор, – слишком быстро ответила Асель.
– Есть свидетель, госпожа Тамивар. Ваш разговор слышали. Нам известно даже, что хозяйка салона вас ударила.
Она сжала губы и опустила взгляд. На щеках загорелись алые пятна.
– Возможно, я чем-то провинилась, кто-то из клиенток был недоволен, и госпожа Майер меня отругала. Это бывает, я уже всё забыла.
– Врать нам не надо! – Пётр глыбой навис над женщиной. – У нас есть свидетель, слышали?
Асель молчала.
– Хорошо, –
– А при чём тут они? – вскинулась Асель. – Вы убийство в салоне расследуете, вот о нём и спрашивайте. А дети мои и родители мужа в Москве уже пять лет не были, слава Великой Матери!
– Но вы ведь их навещали, не так ли?
– Конечно. У меня был отпуск, и я имела право провести его так, как пожелаю.
– Госпожа Тамивар, ваши отпечатки пальцев найдены внутри перчаток, которые лежали в кладовой, – Саша выложил на стол результаты экспертизы.
Асель на них даже не взглянула.
– И что? Я работаю в салоне, могу пользоваться. Мало ли что мне понадобилось собрать? Может быть, они вообще мои собственные, эти перчатки?
– Может быть, вы вспомните, когда их надевали?
Женщина сжала губы, задумалась, потом ответила:
– Дня за три или четыре до… до происшествия я разбила аромалампу, вот и собирала осколки в перчатках, чтобы не порезаться.
– Но аурный след показывает, что вы их надевали за три часа до смерти Ангелины Майер.
На стол лёг ещё один листок с результатами. Асель молчала.
– Я одного не могу понять, – сказал вдруг Сазонов, глядя в окно. – Записывающие амулеты не работали, и все в салоне об этом знали. Зачем вам понадобилось переодеваться в халат уборщицы?
И тут госпожа Тамивар разрыдалась.
– Ангелина была подлая. Подлая! – твердила она сквозь слёзы. – Вполне могла поставить камеры, а нам врать, что ничего не работает. А меня она предупредила, что будет за мной особо следить, потому что кто-то лазает в её сумочку и даже в сейф, и подозрения на мне. А я не воровка, в жизни до чужого не дотрагивалась!
– Просто забрали чужую жизнь, – сквозь зубы проговорил Пётр. – Итак, с самого начала: от кого и каким образом вы получили препарат?..
– Купила у знакомого, когда в последний раз уезжала из Бретиля… – вяло ответила Асель. – Мне сказали, что к детям больше не пустят, не нужна им такая мать. И я хотела покончить с собой…
Тем временем Никонов вместе с Фаридом отправились в квартиру Лукьяновых. Увы, здесь их ждала неудача: хозяйка апартаментов на шестом этаже дома отсутствовала. Как сообщил консьерж, уехала на выставку ещё утром.
– Водитель к ней поднялся и назад тащил картины, штук десять, – сообщил словоохотливый седоусый отставник. – Так что лучше всего её ловить там.
– Там – это где?
– Вроде госпожа Валерия водителю говорила ехать на Лужнецкую набережную. Там поищите галерею, небось, и художницу отыщете! – и он улыбнулся.
Галерею «Каменные пещеры» они нашли. Не сразу, но отыскали. Она занимала полуподвал большого доходного жилого дома. Возле входа галерею висела афиша: «С 19 октября выставка Валерии Калинец-Лукьяновой и Германа Наварина».