Бывшая большого плохого волка
Шрифт:
Он опустился на колени, пока не приблизился к уровню глаз, и признал:
— Я хочу тебя, Брайс. Вас обоих. Больше, чем могу выразить.
— Пощему мы должны уйти? — Потребовал мальчик в замешательстве. — Пощему мы не можем остаться, с тобой?
— Твоя мама хочет дом, — медленно объяснял он, надеясь, что сможет найти правильные слова. — С большим двором, где ты сможешь бегать и играть.
Брайс указал на Центральный парк, видимый из окна, и сказал:
— Этот большой.
С площадью более восьмисот акров он был чертовски больше любого двора. Ребенок был очень умен и не упускал многого.
— Но нет детей,
— Мне нравится иглать с тобой, — сказал мальчик торжественно и подошел поближе, чтобы обернуть свои маленькие ручки вокруг Риса и обнять его.
Он обнял ребенка и держал его так крепко, как только осмелился.
— Мне тоже нравится играть с тобой, — судорожно признал его отец и почувствовал, словно его сердце вырвали из груди. Подняв измученные глаза на Джоли, он увидел, что она стоит там, накрыв рукой рот, и слезы наворачиваются на глаза. Да, это также разрывало ее на части.
— Брайс, — тихо сказала Джоли, слегка прерывающимся голосом. — Мы не можем остаться с папой навсегда, но мы можем остаться немного дольше.
— Как долго? — Спросил малыш, когда повернулся к ней лицом. Рис и его волк затаив дыхание ждали ее ответа.
— На несколько дней, — ограничила она и очевидно, не хотела брать на себя обязательства дольше, чем нужно.
— Щто, если папа снова ляжет спать? — С тревогой спросил Брайс. — Я долзен быть здесь, чтобы открыть ему глаза.
У его матери, похоже, не было ответа на эту логику. Прямо тогда и там Рис решил отложить обсуждение Рип Ван Винкля на неопределенный срок. Да, это было неправильно, но он действительно был безжалостным ублюдком. Решив переключить внимание ребенка, он предложил:
— Что ты скажешь, если мы откроем эти пакеты и посмотрим, что внутри?
В то время как мать и сын начали копаться во множестве покупок, которые он заставил своего помощника сделать для них, Рис заказал ужин. После того, как они поели, втроем они устроились на диване, чтобы посмотреть еще один фильм Железного Человека. Он едва начался, прежде чем Джоли и Брайс быстро уснули.
Рис отнес сына в спальню и положил спящего ребенка на кровать. Возвращаясь в гостиную, он не мог удержаться от того, чтобы растянуться рядом с Джоли на диване и просто держать ее. Она прижалась глубже в его объятиях, и его сердце чуть не взорвалось от счастья. Ее разум мог не доверять ему, но ее тело реагировало на него, как и раньше
Боже, чего бы он ни отдал, чтобы прикоснуться к ней и снова заняться любовью.
Джоли осознавала, что твердое мужское тело прижалось к ней, и вздохнула в полнейшем удовлетворении. Ммм, ей нравилось ощущать его рядом, чуять опьяняющий аромат его одеколона. Все в Рисе было невероятно восхитительно. Она подняла одну ногу и перекинула через него, когда ее рука обвилась вокруг его стройной талии, пытаясь приблизить его.
Стон вырвался из его груди, и улыбка коснулась ее губ, когда девушка уткнулась лицом к месту между его шеей и плечом. Ее язык высунулся, чтобы медленно облизать путь до уха, и она почувствовала, как его большое тело содрогнулось. Она нежно прикусила его мочку и уперлась против стального стержня его члена.
— Джоли, — рваный шепот ее имени был и доброжелательной молитвой, и мольбой о пощаде.
Откинувшись немного назад, Джоли сосредоточилась на сверкающих бирюзовых глазах, наполненных голодом, и почувствовала прилив нужды, настолько неудержимой, что граничила с болью. Она лежала в объятиях единственного мужчины, которого любила, единственного мужчины, который мог заставить ее тело расколоться с большим удовольствием, чем она могла вынести. И он все еще мог заставить ее дрожать только одним взглядом.
Нет, она не забыла, что он бросил ее и оставил заботиться о себе и своем ребенке. И она никогда этого не забудет. Она также знала, что, несмотря на его уверения в обратном, он был вполне способен сделать это снова. В конце концов, Рис был безжалостным ублюдком. Но он был ее безжалостным ублюдком. И она хотела его.
— Займись со мной любовью, — тихо пригласила она.
Либо он умер и попал в рай, либо у Риса был лучший сон в его жизни. Джоли, его прекрасная солнечная девочка, смотрела на него глазами, полными желания, и попросила его заняться с ней любовью. Его чувства заставили его пошатнуться, его волк завыл припев Аллилуйа, и каждая гребаная эмоция, которую он когда-либо знал, переполняла его сердце.
— Ты уверена? — Он услышал, как его голос спрашивал издалека, и подумал, не потерял ли он свой проклятый ум, чтобы спрашивать ее в такое время.
— Я хочу тебя, Рис.
Рыдание абсолютной радости бурлило в его груди и вырвалось в хриплом дыхании, прежде чем его губы востребовали ее в поцелуе, наполненном чистым благоговением. Он медленно раздевал ее и поклонялся каждому дюйму ее великолепного тела своими руками, наслаждался ее ртом, пока они оба не задыхались и отчаянно нуждались в большем.
Момент был сюрреалистичным, когда он расположился между ее подрагивающими бедрами. Его сердце стучало, как литавры, и прекрасный блеск пота, покрывающий тело, заверил его, что это действительно происходит. Затем он взял обе ее руки в свои, соединив ладони, и занялся с ней любовью так же медленно и прекрасно, как в их первый раз вместе.
Его член вонзался в ее тугие ножны медленными, размеренными темпами. Джоли была такой мокрой и готовой к нему, ее внутренние мышцы сжали его чувствительную плоть и удерживали. Ощущение единения с ней снова было почти больше, чем он мог выдержать. Удовольствие было слишком сильным. Его глаза чуть не закатились от полнейшего экстаза.
— Рис. — Его имя, нечто среднее между стоном и мольбой, было музыкой для его ушей. — Я скучала по этому. Скучала по нам. Так сильно.
Восторг наполнил его душу.
— Я люблю тебя, солнышко, — хрипло выдавил он. Хоть она не вернула слова, ее хватка на его руках напряглась в мягком сжатии. Этого было достаточно. Иметь это многое от нее было более чем достаточно. Однажды Джоли полюбит его снова. Но сейчас он будет любить ее так всецело, что она никогда не будет сомневаться в его чувствах к ней.