Бывшие. Договор на беременность
Шрифт:
– Я с женщиной, Алия, – произношу, тяжело вздыхая. – И прямо сейчас ты мне очень мешаешь.
– С женщиной? – шепчет она растерянно. – Я… я тебе не верю, Ринат! Если бы ты и в правду был с женщиной, то не взял бы трубку. Ты специально так говоришь, чтобы я отстала от тебя. Но я знаю, что у тебя никого нет. А потому я не отступлю. Я тебя добьюсь!
– Алин, хватит! У тебя что, совсем нет гордости? Как ты можешь говорить такое мужчине?
– А что такого? Я ведь люблю тебя.
– Но я тебя не люблю, – отвечаю, потирая переносицу. – Я говорил тебе это и не раз. Перестань меня донимать. Это
– Я всё поняла, – со слезами в голосе отвечает она. – Больше я не буду тебе писать.
Алия бросает трубку. Однако я уже знаю, что всё это просто спектакль. Полдня не пройдёт, как она начнёт снова присылать мне всякую романтическую муть. Потом опять тётя позвонит и отругает меня за то, что я был груб с её внучкой и опять всё по кругу. Я пробовал поговорить с ней, пробовал игнорировать. Даже с отцом её беседовал, но всё без толку. Вероятно, чтобы она наконец осознала, что не интересна мне, я действительно должен начать встречаться с кем-то, а в идеале вообще жениться. Но пока что всё это лишь беспочвенные фантазии.
Не знаю почему, но я вдруг представляю себе Сашу. Вспоминаю, как подвозил её тогда до дома. И почему я не заговорил с ней. Ведь мог же. Я был свободен, и она тоже. Возможно, решись я тогда, и всё сейчас было бы по-другому. Я возвращаюсь к барной стойке и вижу, что Давид уже достиг агрессивной стадии опьянения. Он что-то на повышенных тонах пытается доказать незнакомому посетителю.
Я оттаскиваю друга в сторону, а потом и вовсе вывожу его на улицу.
– Идём, отвезу тебя.
Усаживаю его в свою машину и открываю сохранённые маршруты в навигаторе. По идее надо бы доставить его домой, но я до зубного скрежета не хочу видеть Диану. Недолго думая, я выбираю маршрут до дома родителей Давида. Припоминаю, что он пару раз оставался у них в прошлом, когда напивался. В авто от тепла его развозит ещё больше. Он становится сонным. Бубнит что-то себе под нос. Пытается закурить в машине, но мне удаётся мал-помалу вразумить его.
– Спасибо, что привёз его, – отец Давида кивает мне, поглядывая на сына с досадой. – Я очень рад, что вы помирились.
Мне хочется сказать, что мы вообще-то и не ссорились, это Давид вдруг придумал себе что-то, как всегда. Но вместо этого я заговариваю о другом.
– А вы случайно не в курсе, что произошло тогда между ним и Александрой? Из-за чего они развелись на самом деле?
Вижу, как он отводит глаза неловко. Нечасто на лице этого человека можно увидеть стыд. Однако сейчас я замечаю именно эту эмоцию. Он не отвечает мне, но его молчание оказывается гораздо красноречивее, чем любой ответ.
Часть 4 «Предложение» 4.1
Саша
Мне позвонил Давид. Я сижу в больничном коридоре и пытаюсь унять дрожь в ладонях. Что ему нужно спустя столько времени? Едва ли он просто хотел проведать меня. Неужели это как-то связано с моей недавней встречей с Ринатом? Впрочем, какая разница? Чего бы он там ни хотел, меня это не касается. Я ничего ему не должна. После развода я ушла из его дома с тем же, с чем и пришла. Если не считать новой жизни под сердцем. Но и от неё мне в конце концов пришлось
– Саш… – брат появляется в дверном проёме.
Когда я устраивала его в больницу, думала, что отругаю при следующей встрече. Но сейчас глядя на его распухшее сине-фиолетовое лицо и перевязанную голову мне хочется плакать. Я вспоминаю те ужасные дни после аварии, в которой погибли наши родители. А я ведь обещала самой себе, что моему брату больше не будет больно.
Я сглатываю ком в горле и делаю глубокий вдох. Поднимаюсь со скамьи и иду к нему навстречу.
– Как твои дела? – спрашиваю с натянутой улыбкой. – Я тут тебе принесла всякие вкусности.
Протягиваю ему пакет. Он, стыдливо отводя взгляд, принимает его. Проходящая мимо старшая медсестра бросает на нас злобный взгляд.
– Может, пройдёмся немного? – спрашиваю я.
Чем дольше я нахожусь в этих бело-синих стенах, тем сильнее ощущаю, как сдавливает виски. Старое здание без ремонта, мигающие люминесцентные лампы, больничный запах – всё это рождает панику. Захар кивает и неспешно идёт к лестнице. Я знаю, что те синяки и ссадины, что я вижу – это только верхушка айсберга. Гораздо больше скрыто под его спортивным костюмом. Из-за сломанных рёбер его движения неестественны. Вдобавок он немного прихрамывает.
Снаружи перед травматологией от ворот и до самого входа расставлены скамейки. Ветер шумит в ветвях тополей, гоняет почерневшие листья по двору. Я поднимаю ворот плаща, ёжусь от холода. Потом бросаю тревожный взгляд на Захара. Но тому как будто даже нравится. Он смотрит на пасмурное небо, и на его обезображенном лице появляется улыбка.
– Что всё-таки случилось? – спрашиваю я, когда мы доходим до одной из скамеек.
– Я занял денег у плохих людей и забыл об этом, – нехотя отвечает Захар.
– Что значит «забыл»? – спрашиваю дрожащим голосом.
– То и значит, – он отводит взгляд. – Написал расписку, потом проигрался и забыл.
– Боже… – я присаживаюсь на скамью и закрываю руками лицо.
Я не понимаю и вряд ли когда-нибудь смогу понять его. Я считаю каждую копейку, перед каждым днём ежемесячного платежа я трясусь, как осиновый лист, боясь что-то упустить и напутать. Я ведь знаю, что если просрочу что-то, то потом придётся отдавать в разы больше. А тут… Нет, это что-то ненормальное. У него точно что-то с головой. Какая-то патология, которую нужно лечить.
– У меня нет денег, Захар, – говорю я обречённо.
– Саш, да они согласны даже по частям принимать, – начинает привычно уговаривать брат.
– Совсем нет, – продолжаю я обречённо. – Последние я потратила на бананы для тебя. Так что я не знаю, что мы будем делать. Ведь у меня не только денег не осталось – сил тоже нет всё это тянуть. Пусть убивают, насилуют, продают в рабство. Мне уже пофиг.
Захар смотрит на меня недоверчиво. Но я не пугаю его. У меня действительно не осталось сил жить так. Я не вижу какого-то выхода из всего этого. Ведь даже если я сейчас предприму титанические усилия, как-то извернусь и решу эту его проблему, завтра он придёт ко мне с новой.