Бывшие. Хочу тебя себе
Шрифт:
– Мы знакомые, - пожимаю плечами.
– А я тогда папа римский, - усмехается Вера Павловна. – Обещаю, это останется, между нами, - серьёзнее добавляет она.
– Ладно, - присаживаюсь на подлокотник нового тканевого дивана, - мы просто встречались много лет назад. И всего-то.
– Первая любовь, - не спрашивает, а утверждает она, вкладывая в эту фразу немного грусти. – Теперь понятно.
Хочется спросить, что именно теперь ей понятно, но я вовремя себя останавливаю.
– Демид Адаров чётко дал понять, что хочет передать ресторан
– Вера Павловна… - пытаюсь её остановить, но она стреляет взглядом, намекая, что ещё не закончила.
– Золотарева, помолчи, пожалуйста, и послушай умудрённую жизненным опытом женщину. Тебе на голову падает обалденная возможность решить все проблемы разом. Но ведь ты же сто процентов отшила его предложение, да? Поэтому пошла заказы принимать?
– Да, я так решила, - отвечаю, смотря ей прямо в глаза.
– Зря, -она разочарованно мотает головой и отпускает меня.
День на работе выходит отвратительный, просто всё не ладится. Маршрутка опоздала на полчаса, я промокла под дождём до нитки. А дома меня встретила мама, с лицом, на котором было написано, что она изменила своё отношение ко мне после подарка от Демида.
Стала чуть отстраненнее что ли, будто больше не доверяет мне так, как раньше.
– Как вы с ним пересеклись? – смотря в кружку с чаем спрашивает мама. – Это ты его нашла?
– Конечно нет! – я чуть ли не подскакиваю со стула. – Он пришёл в ресторан как-то вечером, и…
Как именно я должна рассказать маме про нашу первую встречу после семи лет? Правду и с подробностями? Никогда!
– Что «и»?
– И… он этот самый ресторан выкупил у Веры Павловны.
Вот теперь я прячу взгляд в кружке с чаем.
– Когда ты собиралась мне сказать?
– она говорит это тоном, на который способна только мать. Недовольная мать.
– Я взрослый человек.
– Ты наивная девчонка, Нэлли, - спорит мама, чем задевает меня.
– А он прожжённый циник! Поэтому ты и воспитываешь его ребёнка одна!
Она краснеет и отворачивается к окну. Её аккуратные пальцы крепко сжимают кружку.
– Кстати, он хоть раз поинтересовался у тебя, как поживает его сын?!
Я молчу, опустив глаза в пол. Не хотелось говорить маме правду при таких обстоятельствах. Но видимо, момент истины настал.
– Демид не знает, что Кирилл от него, - говорю правду, которую так долго скрывала и вижу, как меняется лицо мамы.
Она встаёт из-за стола так быстро, что стул шумно отъезжает, царапая деревянными ножками пол.
– Нэлли! – она, кажется, на секунду лишается дара речи.
– Я знаю, что ты скажешь. Но я всё хорошо обдумала, так будет лучше.
– Лучше? – она садится обратно на стул и громко вздыхает. – У Кирилла мог быть отец!
– Женатый на другой, - напоминаю ей о том, что Адаров женился, как только бросил меня.
–
– она качает головой.
А я злюсь. Вспыхиваю словно спичка.
– Поэтому я и не хотела тебе говорить. Знала, что не поймёшь. Мне и так было тяжело, мама. Я умирала внутри! Зачем моему сыну отец, который вытер об меня ноги?
Теперь из-за стола встаю я. И вылетаю из кухни на веранду, чтобы глотнуть воздуха. Грудь вздымается, сердце колотится бешено. Я держусь за подоконник открытого окна и раскачиваюсь вперёд-назад.
Через пару минут возвращаюсь и украдкой замечаю, как мама вытирает с лица слёзы.
– Мам? – подхожу к ней, заглядываю в покрасневшие глаза. – Прости меня, пожалуйста. Я не хотела тебя обидеть. Всё это время мне казалось, что это единственный правильный выход.
Она молчит и стряхивает со своих рук мурашки. Это не из-за температуры помещения…
– Семь лет, Нэлли, - наконец прерывает молчание мама, - катастрофически много для ребёнка. Кириллу нужна отцовская фигура. Была, есть и будет нужна всегда. Ты собираешься рассказать Демиду?
– Нет, - уверенно отвечаю. – Он знает, что у меня есть сын, но якобы от другого. И ничего менять я не собираюсь.
– Забудь про свою историю с Демидом. Подумай про Кирилла. К тому же не факт, что после того, как ты скажешь Адарову правду он вдруг захочет стать отцом. Может, ты ничем и не рискуешь.
Ох, мама. Рискую, и ещё как!
– Ты меня поразила, дочка, - она снова шумно вздыхает, а я чувствую себя просто отвратительно. – Есть что-то ещё, чего я не знаю?
– Есть. Я тоже устала от тайн.
Достаю из сумки чёрную папку и передаю маме. Она, как юридически подкованный человек всё поймёт.
– Адаров хочет сделать меня владелицей ресторана, - это единственное, что я говорю.
Мама несколько минут снова и снова просматривает бумаги. Делает это тщательно. Всматриваясь в каждое предложение, каждую букву.
– Почему? – она откладывает папку в сторону. – Что он просит взамен?
– Ничего, - пожимаю плечами. – Сказал, что всегда был уверен, что я многого добьюсь. Не принимал мой отказ. Сказал, что я должна подумать о сыне и посоветоваться с тобой, - невесело усмехаюсь и прячу лицо в ладони.
– Правильно сказал, - после недолгой паузы отвечает мама, чем меня поражает.
– В смысле? – ошарашенно смотрю на неё. – Я думала ты эти бумаги сожжёшь в печке.
– Демид поступил с тобой ужасно, этого не отнять. Но ты здоровски ему отплатила, Нэлли.
– Заслужил.
– Возможно, - пожимает плечами мама. – У меня для тебя два совета. Первый: не руби сплеча, и попробуй себя в роли управляющей ресторана. Второй: расскажи Демиду правду. Не ради меня, и точно не ради него. Сделай это ради нашего Кирилла. Ты представляешь его реакцию, если у него вдруг появится отец? – в её глазах снова стоят слёзы.