Бывшие. Хочу тебя себе
Шрифт:
– Можно, - тепло отвечает тот. – Но последнее слово пусть будет за мамой.
– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – просит он аж припрыгивая.
– Ладно, - пожимаю плечами. – Но если нас остановит полиция…
– Не остановит, - уверяет меня Адаров и помогает Кириллу забраться на пассажирское сиденье.
Как только он захлопывает дверь, его лицо снова меняется. Нет на нём ни капли того счастья, которое вызывает в нём сын. На меня смотрит холодный, ледяной океан.
– Вечером, - тихо
– Каких ещё фокусов? – вспыхиваю, но говорю шёпотом.
– Я уже не знаю, чего от тебя ожидать. Так что на случай, если у тебя есть ещё парочка секретов, связанных с моим сыном, предлагаю всё обсудить прямо сейчас.
– Нет секретов.
Рука инстинктивно тянется к животу, но я сдерживаю этот порыв. Надо будет сказать Адарову о беременности. Но не сейчас. Тем более, я не знаю, какая у него будет реакция.
Кирилл уже взрослый, тем более это первенец. Сын. Не факт, что за второго ребёнка Адаров решит бороться точно так же.
– Точно? – требует он.
– Точно, - отмахиваюсь.
– Нэлли? – всё допытывается он.
– Поговорим у меня дома. Вечером. Секреты кончились Адаров. Отвези нас к зубному, наконец.
Всю дорогу до поликлиники Демид с Кириллом не переставали говорить. Началось всё с разговора о его машине, и каким-то образом закончилось на теме космонавтов.
Как же им легко вместе. Слушаю их и испытываю горечь, перемешанную с облегчением. Мысли так и роятся около моего поступка, но я не даю чувству вины задавить себя.
Дантист осматривает больной зуб Кирилла и после оказанного лечения отправляет нас домой.
Сын снова забирается на переднее сидение и даже подсказывает Адарову дорогу до нашего дома. Мне изредка приходится вмешиваться, чтобы мы не отклонялись от маршрута.
И, быстрее, чем я успеваю переварить произошедшее, машина останавливается у ворот.
– Кирюш, ты иди домой. Тебя бабушка ждёт, - заполняю неудобную тишину.
– Хорошо! Пока, Демид, - он протягивает руку Адарову, и они по-мужски прощаются.
Он выходит из машины, смешно забрасывает ранец на плечо и идёт во двор.
– Живёшь с мамой?
– Да, - сухо отвечаю и собираюсь вылезти из машины. Только дверь заблокирована. Вздыхаю и сталкиваюсь с его взглядом в зеркале заднего вида. – Что?
– У тебя получилось мне отомстить.
– Даже не пыталась, - прячу глаза и не могу найти себе места. – Так вышло.
– Так вышло? – с нотой издёвки повторяет он.
– Дай мне выйти и приезжай вечером. Договорённость в силе.
– Ещё бы в силе, - давит жёстким тоном он.
Я выбираюсь из машины и на негнущихся ногах иду домой. Оборачиваться не хочу, потому что чувствую на себе взгляд Адарова. Захожу во двор, чуть щурюсь из-за яркого солнца, и не сразу замечаю маму.
Она
– Я что-то не поняла! – громко возмущается она. – Кирилл мне рассказал про твоего друга Демида, который катал вас по городу на «крутой тачке».
– Мам, тише.
– Тише? – она всё-таки понижает голос. – Я сейчас возьму из сарая вилы и разукрашу ему всю машину!
– На тебе опять лица нет, - говорит мне мама, пока мы стоим на торжественной линейке.
– Не узнаю тебя в последнее время. Вроде бы и работа новая, Кирюшка вон в школу пошёл. Всё наконец-то слава богу! Но как на тебя гляну, ты всегда в своих мыслях.
Слушаю её, а сама смотрю на сына. Он радостно улыбается во весь рот, я машу ему рукой и тоже отвечаю улыбкой. В своём классе он самый высокий, и всё равно букет в его руках выглядит просто огромным. Впрочем, как и ранец. Красивый мой, любимый мальчик. Гордость. Сердце наполняется теплом, а рука тянется к животу. Но я контролирую этот порыв. Всё-таки это счастье быть мамой. Даже, когда тяжело.
Делаю несколько фото на телефон и поворачиваюсь к маме.
– Не переживай, всё хорошо, - дежурно отвечаю. – Этим летом многое произошло.
– Угу, - недовольно поджимает губы она. – Потому ты и белая вся, словно призрака увидала. Можешь ни в чём не признаваться, но и матери врать бессмысленно, поверь.
Директор выходит на ступеньки перед украшенной школой и приветствует учеников. После торжественного вступления начинается небольшой концерт. Классная руководительница передаёт первоклассникам микрофон, и те зачитывают четверостишья.
У Кирилла заученные им строчки аж от зубов отскакивают. Умница. Мама записывает видео на телефон, позже мы с ней переглядываемся, испытывая за него гордость.
– Его папа должен был быть здесь, - хлопая выступлению детей, произносит она. Её голос утопает в шуме, но я прекрасно всё слышу.
Линейка заканчивается, я желаю Кириллу удачи в его первый учебный день и провожаю в класс. Сегодня у них будет знакомство и классный час. Так, что пообещав ему, что скоро вернусь, решаю провести несколько часов в городе. Пройдусь по магазинам, может, что-нибудь себе куплю.
Мне на плечи снова ложиться тяжёлый взгляд мамы. И за это я испытываю вину. Она не заслуживает такую никудышную дочь.
– Давай раз и навсегда закроем тему с отцом Кирилла, - прошу её. – Он в прошлом и навсегда там останется. У него давно своя жизнь.
– Звучит так, будто ты его защищаешь, - хмурится мама и краснеет от злости. – Он дважды от вас отказался. Дважды! – приглушённо ругается она, потому что мы выходим из школы в потоке других родителей.
– Бог ему судья, - единственное, что отвечаю я.