Бывшие. Мне не больно

Черничная Даша

Едем в тишине. Таня не переставая кусает губу и тихо глотает слезы. Я пытался с ней поговорить, но она оборвала мой монолог. Видимо, сейчас ей это не нужно. А что нужно, я не знаю. Все, что остается мне, — крепко держать ее за руку.

Во мне никогда не было ненависти к другому человеку. До сегодняшнего дня. Мамаша у рыжей неприятная женщина. Настолько, что меня переполняет злоба в отношении нее. У меня пока нет детей, но хоть убей, я не понимаю, как можно ненавидеть собственного ребенка. Тем более такую девочку, как

Таня.

Я видел, как она общается с матерью. Вполголоса, опустив голову, не переча, не споря. Рыжая — искренняя, добрая, милая, отзывчивая и чистая. Что не так с ее мамашей?

Въезжаем в город. Поворачиваю в сторону квартиры Тани. Паркуюсь у ее подъезда, беру лицо девушки в свои руки и поворачиваю к себе.

Жесть. Если бы ее мать была мужиком, я бы вернулся и врезал ей. Глаза и нос у рыжей краснющие, губы распухли. И все равно она самая красивая.

— Сейчас мы соберем твои вещи, заберем Василия и поедем ко мне, — ставлю ее перед фактом.

Хмурится.

— Зачем? Я не хочу с тобой жить, — выпаливает и тут же прикусывает губу.

Больно, пиздец. Грудину сводит спазм. Стараюсь игнорировать.

— Прости, — опускает взгляд. — Я не это хотела сказать.

— Я понял, — голос садится.

Я нихера не понял.

Выхожу из тачки. Руки подрагивают, но я упорно трясу головой. Нет, сейчас не время. Ей нужно другое. Открываю переднюю дверь и помогаю рыжей выбраться.

Отхожу от тачки, чтобы забрать вещи, но Таня перехватывает меня, заглядывает в глаза:

— Слав… — голос хриплый, — я хотела сказать, что не готова к тому, чтобы вместе жить, понимаешь?

Понимаю, хер ли. Я ей о любви — она мне закрывает рот. И дебилу понятно, что нет у нее ко мне чувств. Нет любви. Симпатия, может?

Откашливаюсь, ищу где-то свои яйца.

— Я не забираю тебя насовсем. Просто не хочу, чтобы ты оставалась одна. Тань, твоя мать наговорила слишком много неприятных вещей. Я уверен, что если останешься сейчас одна, будешь страдать.

— А с тобой страдать не буду? — усмехается горько.

— Со мной можно. Одной — нет, — говорю уверенно.

— И сколько продлится этот аттракцион невиданной щедрости имени Волкова? — язвит, защищаясь.

На самом деле она спрашивает другое:

«Как долго ты еще вывезешь мою немилость?»

Показательно смотрю на часы:

— У меня до конца жизни времени дохера, Танюш. Идем.

Тяну ее за руку, и девушка подчиняется. Ничего больше не спрашивает и не сопротивляется. Она мне не нравится безвольной куклой, но сейчас я понимаю, что для нее будет лучше под моим присмотром.

Открываем дверь в квартиру. Таня проходит внутрь и садится на диван, растерянно осматриваясь. Она дезориентирована, а у меня сердце разрывается на части.

Становлюсь на колени у ее ног, и рыжая удивленно поднимает на меня взгляд.

— Я совсем ничего не понимаю, Слав.

— И не

нужно, — уверяю ее. — Я забираю тебя и твоего асоциального кота к себе. Поживете пока у меня. Взамен мне не нужно ничего, это ни к чему тебя не обязывает, ничего от тебя не требуется. Когда… — прокашливаюсь, потому что голос, сука, предательски садится, — если решишь вернуться к себе, я держать не стану. Кто я такой?

Кто я, блять, для нее? Кто? Любовник? Развлечение? Способ отвлечься в ожидании более удачного варианта?

Сжимаю зубы так, что вот-вот начнут крошиться. Похуй. Пусть называет меня как хочет, не отпущу ее. И не отдам никому. На кровавых коленях поползу за ней, но не позволю жить без меня.

Неожиданно Таня съезжает на пол, обхватывает меня за шею, прячет лицо в ее изгибе и, касаясь нежными губами моей кожи, шепчет:

— Кто ты такой? Ты самый лучший.

И все заслонки открываются к чертям, меня затапливает щенячьей, ни разу не мужской радостью. В груди распускается горячий цветок.

Запускаю руку ей в волосы и сжимаю их. В паху моментально начинает ныть. Мне мало того, что было сегодняшней ночью. Я хочу многого. Сильно больше тех крох, но понимаю, что сейчас это неуместно.

Таня возвращается на диван и заглядывает мне в глаза, улыбается уголками губ:

— Ты не против даже моего психованного кота?

— Я обожаю твоего психованного кота, — фыркаю наигранно.

— О-о-о, Волков, да ты пойдешь на все, чтобы захомутать меня, — смеется надо мной.

— Я буду использовать все доступное оружие из моего арсенала, — киваю с серьезным выражением на лице, а Таня смеется.

И этот смех словно нектар в уши. Я бы очень хотел, чтобы она смеялась как можно чаще. Ей очень идет улыбка.

Помогаю Тане собрать вещи. Она принципиально не берет много. Небольшая сумка с вещами, буквально на несколько дней. Пусть так, главное другое: это шаг вперед. Маленький, совсем нерешительный, совершенный, можно сказать, под давлением, — но и хер с ним.

Я не обещал, что буду играть честно.

Глава 35. Крылья не мои, я никогда не взлечу

Таня

— Тут у нас мойка, вон там холодильники. Продукты привозят несколько раз в день. Посуду моет Лариса Евгеньевна, но иногда и нам приходится становиться. Много нестандартной посуды, сама понимаешь, тот же венчик не очень-то просто вымыть.

Кондитер Любовь проводит экскурсию по кухне кондитерской, в которой мне предстоит работать. Персонала не так много, как могло бы показаться, но здесь четкое разделение обязанностей, поэтому они все успевают.

— Вообще, коллектив у нас тут дружный, — рассказывает мне она. — Шеф-кондитер наш своеобразный, но за своих горой. Иногда, когда поступают какие-нибудь безумные заказы, его срывает, но он отходчивый.