Бывшие. Ты (не) забыл о сыне

Раф Анна

– Вера Владимировна? – не утруждая себя приветствием, спрашивает девушка.

– Здравствуйте. Да, только Вера Викторовна, а не Владимировна. А это мой сын Дима, – смущённо произношу я.

– Пивет, – отзывается сыночек и машет ей ручкой.

– Допустим. Мария Петровна. Про меня вам должны были рассказать, – произносит женщина и, резко развернувшись, добавляет властным голосом: – В кабинет!

Судя по выражению лица, Мария не очень-то и рада нашей встрече. И, кажется, она выбрала самый простой вариант – изображать, будто

бы мы никогда не были знакомы.

Манер, конечно, девушке не занимать. С самой школьной скамьи она повадилась на всех смотреть свысока. Настоящая барыня-сударыня, привыкшая самоутверждаться за чужой счёт.

Беру сына за руку и следую за девушкой в кабинет.

Перешагнув через порог, теряю дар речи. Поджилки начинают трястись, а ноги предательски подкашиваются. Ведь передо мной сейчас за огромным дубовым столом сидит и смотрит на нашего сына Таранов Дмитрий Александрович.

Тот самый мужчина, который четыре года назад зачал мне ребёнка и пропал, не сказав на прощание даже короткое «прощай». И который совсем скоро женится на девушке которая со школьной скамьи пыталась доказать всем, что на её фоне я – полное ничтожество.

Глава 4

Вера

– Вы и есть Вера Викторовна Ларина? Победительница Всероссийского конкурса академических вокалистов? – смерив нас с сыном оценивающим взглядом сверху вниз, произносит мужчина.

Меня словно ледяной водой окатывает. Сердце начинает биться так часто, что, кажется, готово вырваться из моей груди.

Не может быть…

Он не узнал меня? Забыл? Вычеркнул из памяти? Или они сговорились и только мастерски притворяются, что не знают меня?

Наверное, всё-таки последнее, ведь забыть нашу встречу невозможно…

Четыре года назад Таранов сидел в составе жюри того самого конкурса и судил участников.

Именно там, на сцене, на процедуре награждения, мы познакомились, и он первый раз посмотрел мне в глаза…

Громко сглотнув подступивший к горлу ком, нахожу в себе силы ответить:

– Да… Я Вера Викторовна Ларина, а это мой сын, Ларин Дмитрий Викторович, – произношу на одном дыхании.

Таранов опускает внимательный изучающий взгляд на сына.

Невольно складывается впечатление, что он всё понял. Понял, что перед ним стоит та самая девушка, которую он бросил по-английски четыре года назад, с сыном, отцом которого он является…

Сейчас, когда он стоит передо мной, я невольно начинаю сравнивать внешность сына с отцом.

Честно сказать, они чудовищно похожи. Те же глаза, тот же нос, мне даже кажется, что взгляд у них одинаковый. И если взять ляльскую фотографию Таранова и сравнить с моим сыном, схожесть будет потрясающей. Тут только дурак не задумается об их очевидном родстве. А Таранов далеко не дурак.

Предатель, моральный урод, мерзавец, но точно не дурак.

– Хорошо, на территории коттеджного посёлка

есть детский сад. Моя дочь раньше ходила в него, но сейчас она дома с Марией, – произносит мужчина, взглядом указывая на девушку.

– А вы правда длакон? – не удержавшись, сынок задаёт давно мучивший его вопрос.

Таранов ухмыляется и, широко улыбнувшись, отвечает:

– Правда, только я хороший дракон. Из тех, кто за добро и мир во всём мире.

Мария недовольным взглядом смотрит на моего сына и громко цокает на весь кабинет.

– Мы тут не шутки шутить собрались, а по делу! В общем, занятия пять дней в неделю с семи утра, жить вы будете на первом этаже в восточном крыле для обслуги, – всё тем же властным голосом произносит девушка.

– Семь утра?! – выпучиваю удивлённый взгляд на Марию. – Зачем маленькому ребёнку вставать в такую рань?

– Если она хочет победить в конкурсе, то начинать надо с дисциплины. С щадящим графиком недолго распуститься!

– Машунь, давай ты не будешь диктовать свои правила и лезть в учебный процесс. Педагогу виднее, в какое время назначать уроки, – осаживает её Таранов.

– Ну да, – та закатывает глаза. – Если дать волю этому, как ты выразился, педагогу, то толку никакого не будет, мы впустую выбросим немалые деньги на ветер. Она же без строгого контроля занятия на отвали вести будет.

– Во-первых, не мы выбросим, а я! А во-вторых, я тебе уже не раз говорил, чтобы ты не подстраивала занятия моей дочери под свой график. Сама-то ты во сколько встаешь? Вот по-любому же не раньше десяти.

– В десять я уже на пороге особняка вообще-то, – недовольно отзывается Мария и кидает косой взгляд в мою сторону.

Какие-то странные у них отношения. Как я поняла, Мария – невеста Таранова, но почему-то при этом они позволяют себе кидать недовольные колкости в адрес друг друга.

Но больше всего я не понимаю, почему он смотрит на меня таким взглядом, будто бы видит меня первый раз в жизни. С такой актёрской игрой можно в кино сниматься, ни грамма фальши. Даже ни один мускул на лице не дёргается.

– Машунь, будь добра подожди за дверью, – произносит Таранов, глубоко вздохнув.

Мария в привычной для себя манере закатывает глаза и, громко цокая каблуками, выходит из кабинета, не забыв громко хлопнуть дверью.

В этот момент моё сердце начинает стучать пуще прежнего. Остаться один на один с человеком, после поступка которого мне пришлось себя буквально по частям собирать, – настоящее испытание.

– А если вы длакон, то у вас много монеток? – ни с того ни с сего произносит сынок. И этим заставляет моё сердце только сильнее стучать от страха.

– Монетки? – Таранов достаёт бумажник и высыпает мелочь на стол. – Какие тебе нравятся?

Димка выпучивает глаза на Таранова, вырывается из моих рук и скорее бежит к столу своего биологического отца, которого он видит первый раз в своей жизни.