Бывшие. Вернуть за семь дней
Шрифт:
ПРОЛОГ.
Любовь умерла…
Дождь оседает на моих обнаженных плечах тяжелым грузом, а я пытаюсь вырвать у Марка чемодан, что он укладывает в багажник, и не даю ему сесть за руль, удерживая за рукав.
– Прошу тебя, не устраивай показательные выступления.
Он говорит монотонно, с лицом, не выражающим никаких эмоций, кроме отвращения. Я ему противна, я порчу его идеальный образ правильного мальчика и истинного джентльмена.
– Почему ты так поступаешь?
Слезы
– Варь, мы всё решили. Расстаемся и точка.
– Да почему?! В чем я тебя не устраиваю? Я готовлю, убираюсь, жду тебя до ночи, а ты…
Марк также как и я вымок насквозь, но выглядит он шикарно, презентабельно и совсем не похож на убитого горем мужчину. В отличии от меня. Сделав шаг от своей машины, сжимает мои предплечья и произносит самые мерзкие слова таким голосом, будто сказку ребенку рассказывает:
– Ты хорошая. Милая. Домашняя. Но мне нужна женщина от макушки до пят. Личность с характером и внешностью на миллион долларов. Прости, я пытался полюбить тебя, но не смог. Желаю тебе найти подходящего парня, выйти замуж и наслаждаться безмятежной старостью в окружении внуков.
– Но я люблю тебя…я съезжу в салон, пойду на курсы, я стану той, кто тебе нужен.
Он опускает голову, выдыхает и молча, оставляет меня одну на дороге. Я смотрю, как машина выезжает из квартала, теряется из виду и понимаю, что три года потрачено впустую. Просто в никуда. Я любила, прощала и верила, что мы будем вместе. А сегодня вдруг меня поразила молния ясности: Марк никогда не был моим. И не будет.
Громкие сигналы и скрежет тормозов, поздно оповещают меня об опасности. Я распахиваю заплаканные глаза, когда уже трагедия неминуема.
***
– Она жива? С ней всё будет в порядке? Если там лекарства или еще что надо, я готов оплатить.
Ничего не осознаю. Что за обстановка?
– Нет, девушке нужен покой и хороший отдых. Серьезных повреждений нет.
– Да она вышла на проезжую часть как приведение. Я не успел среагировать. Дворники ни черта не справлялись с ливнем!
– Это всё вы объясните сотрудникам дорожной полиции.
Я вспоминаю, как брела по тротуару, потом свернула в арку, обогнула пару домов и…вздрагиваю, когда суть случившегося четко воспроизводится в моей голове.
– Отлично, пришла в себя? Скажи спасибо, что больница рядом. И дежурный врач от бога!
– Ты сбил меня что ли?
Парень в джинсовой рубашке и белой футболке под ней, расхаживает по, как выяснилось, палате, и раз за разом проводит рукой по волосам.
– Первая авария и такая подстава! Надо же было именно тебе оказаться под колесами. Нарочно бросилась?
– Что?
В моих висках пульсирует боль. Тело не слушается, и я ощущаю в конечностях сильнейшую тяжесть.
– Драма, как из бразильского сериала? Бросил возлюбленный и ты чокнулась?
Я отворачиваюсь.
– Серьезно? Сердечные дела толкнули на самоубийство?
– Оставьте меня одну.
– Да, пожалуйста. Пойду, пообщаюсь с ментами.
Скрип дверных петель и уход незнакомца успокаивают. Посмотрев по сторонам, решаю попробовать встать. Откидываю одеяло, присаживаюсь и сразу же ловлю головокружение. Судя по тому, что на коже только несколько ссадин, предполагаю, что отделалась легким сотрясением мозга и всё. Едва касаюсь ногами холодного пола, как тут же теряю сознание.
Просыпаюсь утром. Мутные солнечные лучи разукрашивают стену напротив моей кровати. На свободной койке с книжкой в руке сидит мой вчерашний грубоватый собеседник.
– Вы еще здесь?
– В полиции пробили твои данные. У тебя нет родных и друзей. Так что, я вызвался сопровождать тебя домой.
– Как пробили? Я же без документов…
– Двадцать первый век, Варвара Николаевна. Меня, кстати, Матвеем зовут. Если тебе, конечно, интересно.
– Да, очень.
– Не похоже, – он закрывает книгу, встает и подходит ко мне. – Давай, собирайся. Врач сказал, ты в норме. Понаблюдали ночь и хватит. У меня еще куча планов сегодня.
– Мне ваша помощь не нужна.
– А я говорю, нужна, – Матвей наклоняется, обнимает меня и отрывает от подушки. – Вот ведь тяжелая, зараза.
– Да как вы со мной разговариваете?! И хватит меня лапать!
Матвей смеется и отступает. Его руки на виду, и он показывает, что больше не пустит их в дело. Я поправляю больничную сорочку и намекаю ему на свой грязный халат с пеньюаром, которые сложены на тумбочке. Подав мне одежду, разворачивается спиной.
– Выйдите, я не буду раздеваться при вас.
– Как пожелаете. Жду в фойе.
Какой мерзкий тип. А наглости нет предела. Я жду, пока его шаги не стихнут за дверью и лишь потом, облачаюсь в некогда любимый шелковый комплект.
В фойе, как бы я не хотела отвертеться от назойливого Матвея, вынуждена принять его предложение подвезти. Меня немного мутит и перед глазами время от времени мелькают черные мушки, так что, лучше не рисковать. Я и так должна благодарить бога, что цела и невредима. Вчера, из–за своей глупости и отчаяния, могла бы вообще отправиться на тот свет.
– Куда едем?
– Улица Вайнера восемь, второй подъезд.
– Отлично, быстро доберемся.
Машина Матвея большая и оборудована для гонок по пересеченной местности. Я на всякий случай пристегиваюсь ремнем безопасности и стараюсь не показывать, что меня дико пугает скорость. Любая. Возможно, поэтому Марк и ушел. Я не рисковая и ненавижу экстрим. Воспоминания о любимом вызывают неконтролируемый слезный поток.
– Эй–эй–эй, хватит плакать! Моя красавица, – Матвей проводит ладонью по приборной панели, – Не терпит таких слезливых сцен.