Бывших не бывает

Кароль Елена

— Павлик хороший парень, — все тихо бормотал Михаил, глядя в кружку, будто именно там прятался ответ о местонахождении внука. — Кому он мог перейти дорогу?

— Еще не знаю, но обязательно выясню, — уверенно пообещала я, понимая, что сейчас Михаилу как никогда необходимы слова поддержки. При этом задумчиво поглядывала на Одинцова и прикидывала в уме процент случайности.

Как такое могло случиться, что в один день пропали двое подростков и их родственники пришли именно ко мне? В один день

и практически в один час.

Еще минут тридцать Михаилу потребовалось, чтобы вспомнить, как Павел был одет в день исчезновения, все до единой привычки и особые приметы. На последнем пункте, немного помявшись, Михаил вручил мне фото.

— Тут ему всего тринадцать, простите, но более позднего просто нет, — в тысячный раз извинился оружейник, пока я унимала гулко заколотившееся сердце и недоверчиво рассматривала мальчишку, в чьих угловатых подростковых чертах с изумлением узнавала того самого парня, который толкнул меня в клубе.

Сомнений быть не могло. Это был он. Но кто именно?

— Так чем, говорите, он увлекался в последнее время?

— Не знаю, — глухо признался оружейник, и его глаза подозрительно заблестели, а голос дрогнул. — Мать его, сноха моя, одна сына воспитывала, а я лишь навещал их изредка да деньгами помогал по возможности. Павлик и раньше был замкнутым, все больше с книгами, чем на улице с пацанами, а в последнее время из него вообще слова было не вытянуть. В помощники к себе звал, рассказывал, как вы мне самому помогаете, даже предлагал с вами познакомить…

В голове снова тревожно звякнуло, и я торопливо перебила Михаила:

— Говорили ему адрес моей лавки?

— Говорил, — растерянно подтвердил Михаил.

— Давно?

— Месяца два назад.

Не реагируя на вопросительный взгляд Михаила, я налила себе чаю и отвернулась к окну. Мне требовалось подумать и сопоставить факты. Необходима еще и информация, но для этого надо было прогуляться по нужному району и разведать обстановку лично.

И конечно же допросить еще и Одинцова, который с начала визита Михаила сидел молча, внимая каждому слову оружейника и хмурясь на некоторых моментах. А для этого надо сначала успокоить Михаила и отправить его домой, убедившись, что он доедет туда без проблем.

Как же все странно и чересчур быстро закрутилось… Будто в насмешку над тем, как спокойно и размеренно я прожила предыдущие пять лет.

Неужели это был лишь своего рода отпуск перед очередным бессрочным служением Гекате? Трехликая, а я ведь могу и отказаться, ты знаешь. Злясь на себя, на ситуацию и на то, как все некстати, я отставила кружку в сторону и повернулась обратно к мужчинам.

Такие разные и одновременно похожие в своей нужде. Старый и молодой, небогатый и обеспеченный, но оба испуганные, растерянные и почти отчаявшиеся.

Как же, черт возьми, мне это знакомо!

Выдохнув злость, я чуть вздернула подбородок и уверенно заговорила, обращаясь прежде всего к Михаилу:

— Вы правильно поступили, что пришли ко мне. Даже не думайте извиняться и уж тем более отчаиваться. Я обещала вам помощь и я сдержу свое слово. От вас же требуется одно: спокойствие и вера. Отправляйтесь домой или к снохе, если вам так будет лучше. Как только станет известно хоть что-то, я обязательно вам позвоню. Если же у вас вдруг появится какая-то информация, то дайте мне знать. Договорились?

— Да. Айя, да, — суетливо закивал Михаил. Поднялся, едва не опрокинув стул, подался ко мне, вроде бы хотел обнять, но в последний момент смутился, переступил с ноги на ногу и неловко пробормотал: — Вы мне только скажите, сколько…

— Скажу, — кивнула я, мысленно ругнувшись, хотя всегда считала себя сдержанной натурой. Поймала взгляд вновь излишне занервничавшего Михаила и тонко улыбнулась. — Будете должны мне нож. Самый лучший, на какой только способны. А теперь идите, мне необходимо заняться делом.

Возможно, я была излишне груба с Михаилом, но пусть уж лучше его слегка покоробят и отрезвят мои слова, чем он снова размякнет и расстроится. Он уже не в том возрасте, когда беспокойство за судьбу близких не слишком влияет на нервы и сердце. Все мы смертны, но лучше не здесь и не сейчас.

— Я буду на связи каждую минуту, — заверила я оружейника уже в дверях, когда он вновь вспомнил, что пришел без предварительного звонка. — Если будут новости о внуке, звоните даже ночью. И будьте здоровы в первую очередь сами.

На кухню я вернулась задумчивая, но вид потрепанного Одинцова, изо всех сил борющегося со сном, как ни странно, позабавил. И рада бы отправить его домой тоже, но сначала надо было допросить и его.

— Итак… — Я вновь заняла место у окна, заговорив погромче, чтобы он скинул с себя дрему и сфокусировал внимание на мне. — Теперь слушаю тебя, Виктор. Или все-таки вас, господин Одинцов?

Ирония — все, что мне оставалось, чтобы не злиться на Гекату, решившую подкинуть внеплановую работенку.

— Виктора будет достаточно, — криво усмехнулся он. — Это, наверное, мне лучше обращаться к жрице Гекаты уважительно…

— Конечно, — согласилась я, все-таки не удержав злость внутри. — Десятикратное битье челом и кровавые жертвы будут в самый раз. Можешь начинать.

Одинцов переменился в лице, на что я с досадой поморщилась и отмахнулась:

— Шучу.

И как только он тихо выдохнул, недовольно качая головой, так сразу же зловеще добавила:

— Обойдемся без коленопреклонения и сразу перейдем к кровавым жертвам.