Бывших не бывает
Шрифт:
— Я хочу извиниться.
— Валяй, — милостиво отмахнулась я, не собираясь ни мешать, ни помогать.
— Извини, — тихо выдавил он, причем явно через силу, но головы ко мне так и не повернул, предпочитая смотреть прямо перед собой. — Не думал, что выйдет… так.
— Не ду-у-умал, — протянула я насмешливо, выбивая ногтями затейливую мелодию на переборке. Мои пальцы были испачканы в крови убитого парня, но я сделала это специально и так же специально не стала вытирать их там, в разгромленном офисе. Его кровь мне еще понадобится. — А знаешь — я тебе не верю. Это подстава чистейшей воды, Витя, и ты понимал это, когда вез меня к майору. Понимал, зачем везешь. Понимал, что от меня потребуют. И прекрасно
— И нет мне прощения, да? — зло выпалил Одинцов, резко поворачивая ко мне голову. Вильнуло и авто, но он быстро его выровнял. — Ты вообще хоть понимаешь, чего все это стоит мне самому?!
— Конечно нет. — Равнодушное пожатие плеч еще больше обозлило Виктора, но мне было плевать на его чувства. Честь либо есть, либо ее нет. А оправдания… Оправдание можно найти чему угодно, было бы желание. — Но ты мне расскажи, наверняка это что-нибудь очень ценное. И тогда я сразу же проникнусь и больше никогда не подумаю усомниться в твоей надежности.
— Слово «семья» для тебя хоть что-нибудь значит? — тихо процедил Одинцов, хотя я видела, как тяжело ему дается ровный тон. — Или ты из тех эгоистичных сучек, которые живут лишь для себя?
— Поверь мне, Витя… — Моя усмешка отдавала пылью прожитых веков и была такой же тусклой. — Я столько семей видела на своем веку… И самое удивительное — чаще всего просители Гекаты требовали убить именно родственников. Забавно, да? Ты только представь себе, Одинцов: десять тысяч убийств, заказанных теми, кто буквально недавно громче всех превозносил семью. Как думаешь, много это или мало, чтобы сформировать собственное мнение об этом слове?
Я била словами наотмашь, не скрывая горечи и отвращения. Я ненавидела свою работу, но намного больше мне были отвратительны те, кто приносил своим близким боль, прикрываясь лживыми благими намерениями. Я ненавидела собственного отца, забившего мать до смерти, а затем продавшего меня в рабство на верную смерть. Я ненавидела всех, кто пользовался своей силой, влиянием и богатством, чтобы вершить свои мерзкие делишки. А еще я не выносила принуждение в любом его виде.
Впрочем, Геката и Плеть-наставница научили меня не только убивать, но и абстрагироваться от подобных разрушающих эмоций, хотя они все равно то и дело прорывались наружу. И чаще всего именно в такие моменты…
В машине установилась тишина, которую я разрушила пренебрежительным смешком.
— Так что да, Одинцов, я именно та самая эгоистичная сучка, что смеет жить для себя, не прогибаясь ни под чьи хотелки. Я ни от кого не завишу, и меня это полностью устраивает.
До моего дома доехали в молчании.
И лишь выходя из машины и забирая букет с заднего сиденья, я ровным тоном произнесла:
— Если появится что-то новенькое по делу — дашь знать.
— Айя… — Виктор осекся под моим тяжелым взглядом, но все же переборол себя и договорил: — Я все равно благодарен тебе за помощь, кем бы ты ни являлась на самом деле. И может, я для тебя тот еще мерзавец, но знай — семья для меня главное. И это не пустые слова. К Ивану я обратился не от хорошей жизни и обращусь еще, если это хоть как-то поможет найти Ольгу. Найму всех ведьм столицы, принесу жертвы любым богам. Я пойду на все, даже продам душу дьяволу, лишь бы с родными мне людьми все было хорошо.
— Не произноси подобных слов слишком громко, сын Одина. — Моя тонкая усмешка была укоризненной. — Иначе силы, к которым ты так опрометчиво взываешь, могут и принять твой безрассудный дар. Вот только результат сделки тебя не обрадует. Поверь, я знаю, о чем говорю. Хватит с тебя и того, что Геката заинтересовалась
И, не оборачиваясь, ушла.
Это знакомство, это дело, эти разговоры — все вместе всколыхнуло во мне то, о чем я предпочитала забыть. И это было больно.
В квартиру вошла в отвратном настроении, но стоило двери закрыться, как я приказала себе забыть о негативе и собраться. Я не в том положении, когда можно тратить время на уныние и хандру. Глубокий вдох, шумный выдох — и вот я уже абсолютно готова к работе. А ее мне предстояло много.
Первым делом я направилась к домашнему алтарю. Проверила защиту, зажгла свечи и благовония, сосредоточилась на задаче и позволила своему разуму отправиться в путешествие. Никто и никогда не мог спрятаться от Плети Гекаты. Прежде чем начать полноценное служение, мы не один год проводили с наставницей, перенимая опыт и многочисленные нюансы этой непростой работы. Призрачная свора тоже зачастую составляла нам компанию, и именно благодаря ей и ее способностям мы развивали и некоторые свои. Острый нюх, зоркий глаз, неутомимость, хватка, способность распознать из миллионов запахов тот единственный, который необходим, — почти все это осталось со мной, стоило только сосредоточиться. Кровь на моих руках стала тем самым связующим звеном, которое объединило меня с убийцей. На ее руках осталась та же кровь. На ее одежде, обуви, коже, волосах… Даже если она умоется и переоденется, крохотные частички крови жертвы все равно останутся на ней. И надолго.
Сейчас же прошло всего несколько часов, так что у меня были все шансы определить не только ее местоположение, но и кое-что еще. В отличие от былых времен я не торопилась сейчас мчаться по следу, который обнаружила практически сразу. Этот колдун, эти его зомбированные шестерки — сначала мне требовалось выяснить, с какими именно силами мне придется столкнуться, чтобы не попасть в ловушку или что похуже. Давно прошли те времена, когда я заходила в дом, предварительно шумно выбив к чертям парадные двери. Я не боялась смерти, да и благодаря дару Гекаты колдун не смог бы меня убить, но смерть далеко не единственное, что можно противопоставить моему напору. Плен на века, пытки, прочие зверства — вот что намного страшнее всего лишь смерти.
И поэтому я не торопилась…
Благодаря трансу мой дух присоединился к отдыхающей призрачной своре, и вместе мы направились по следу, километр за километром сокращая расстояние до места, где сейчас находилась убийца. Мы миновали центр и отправились на юг. Промчались по Северному Чертанову, Центральному, немного затормозили в районе Южного, но не остановились и отправились дальше. И лишь на окраине Бутова… свора потеряла след.
В первые мгновения я даже пошатнулась, дезориентированная. Только что запах крови был невероятно четким и твердо указывал нам путь, а тут его словно отрезало, и мы оказались в кромешной тьме. Свора недовольно заворчала, несколько псов негодующе завыли, но я одним лишь жестом призвала их к порядку и отпустила.
А он умен… Понимает, что его будут искать, и обрубает хвосты еще до того, как запахнет жареным. Но в верном ли направлении я шла? Не было ли это обманным маневром? Насколько умны его шестерки, чтобы не засветиться до того, как они отправятся на новое дело? И каким именно будет это дело: ограблением или снова кровавой жертвой?
Последняя, кстати, слегка выбивала меня из колеи. Ее не должно было быть. Не сейчас. Не так рано и не в таком людном месте. Эта мысль не давала мне покоя еще там, в офисе, и сейчас только сильнее вызывала раздражение. Жертвы не приносят так — наспех. Без подготовки. Этот акт кровавой расправы был… неправильным. Неправильным и точка!