Бывших не бывает
Шрифт:
Сборы прошли быстро. Документы, деньги, кредитки, украшения, кинжал Плети, испорченный нож, хомяк, лекарства, средства гигиены. Ничего из одежды брать не стала, так как вся она напрочь пропахла гарью. Запах проник в квартиру через смежную с лавкой дверь, которая хоть и серьезно пострадала, но все же выстояла, так что в машину я садилась практически налегке. Со стороны лавки еще суетились пожарные и подъехавшие полицейские, но на вопросительный взгляд Олафа я отрицательно качнула головой. Нет. Общаться с ними сейчас — пустая трата времени. Протоколы, свидетельские показания и прочая бумажная волокита лишь вымотают
Сама же и накажу.
ГЛАВА 21
Дом у Олафа оказался в Серебряном Бору. Этот дачный комплекс, расположенный в северо-западной части столицы, считался уникальным даже для Москвы. И, соответственно, цены здесь кусались, причем весьма ощутимо. В самом начале своего обустройства в мегаполисе я внимательно изучала все районы города: респектабельность, криминогенность, реальную престижность и соответствие моим собственным ожиданиям. Так вот: был бы у меня лишний миллиард, я бы не задумывалась над тем, где приобрести себе уютный домик для медитаций и выращивания лечебных трав. Изначально это были дачи для высокопоставленных чиновников столицы и иностранных дипломатов, при этом сама земля принадлежала государству, но в конце прошлого века, когда страну лихорадило от экономических и социальных проблем, ушлые чинуши подсуетились, и на текущий день Серебряный Бор был практически полностью в частной собственности.
И уж не знаю, какими путями один из участков перешел во владение Олафа, но я абсолютно не возражала, когда, коротко уведомив о том, что мы именно на территории Серебряного Бора, меня ввели в тот самый двухэтажный девятикомнатный дом. В темноте было не рассмотреть толком, да и мы не задерживались снаружи, практически сразу войдя внутрь, но я все равно отметила, что и участок здесь достоин внимания. По крайней мере, забор виднелся в существенном отдалении.
Дом был темным лишь поначалу. Часы показывали третий час ночи, но Олаф, безошибочно проведя меня по коридору на большую кухню, совмещенную со столовой, включил нижний свет, усадил в мягкое кресло, а сам направился к холодильнику. Под моим слегка озадаченным взглядом внимательно изучил содержимое агрегата и одну за другой вынул из него несколько кастрюлек и мисочек.
— Я помню, ты голодная, — заговорил он, когда снял крышки с кастрюль и еще раз внимательно изучил стоящее перед собой посудное войско. При этом смотрел не на меня, а на еду. — Есть борщ, котлеты, пюрешка и несколько мясных салатов. Что выбираешь?
— Наедаться на ночь… — протянула неуверенно, но викинг фыркнул, и я мысленно с ним согласилась. — Ладно, давай начнем с котлет. Салат возьму на гарнир, а вот борщ, пожалуй, отложу на завтра. Ну или уже сегодня. А десерт какой-нибудь есть?
Я не удержалась и подошла ближе, чтобы лично заглянуть в посуду с предложенными изысками. Наше общение как-то слишком быстро перешло на новый, непривычно домашний уровень. Это удивляло и одновременно настораживало. Оказывается, Олаф мог быть и таким: уютным, заботливым и при этом абсолютно естественным.
— Десерт, — задумчиво повторил он и вновь нырнул в холодильник. — Обычно Нина стряпает мне пироги…
— Нина? —
Олаф же обернулся ко мне с таким сияющим лицом, будто только что выиграл приз тысячелетия.
— Нина — моя домработница. Ей шестьдесят четыре года, трое детей и пятеро внуков. Приезжает ко мне три раза в неделю, убирает, готовит и постоянно ворчит, что я бессовестно проживаю свои лучшие годы в одиночестве, хотя мог бы уже жениться и подарить стране одного, а лучше трех сыновей. — Олаф говорил тихо и спокойно, но при этом его глаза сияли, а на губах поселилась загадочная улыбка. — Но я тут подумал и понял, что хочу еще и дочь. А лучше не одну. А ты?
— Я? — Непонимающе моргнула и чуть наклонила голову.
— Дети, — кивнул Олаф немного напряженно, еще пристальнее вглядываясь в мое лицо. — Думала об этом?
— Нет. — Я ответила почти честно. Без труда выдержала озадаченный мужской взгляд, но под конец, когда молчание стало неуютным, неопределенно пожала плечами. — Мне было о чем подумать еще, и данная тема у меня не в приоритете. Так что там с пирогами?
— Закончились. — Во взгляде Олафа промелькнуло нечто, что я не успела распознать. — Прости. У нас тут практически военные действия, а я к тебе со всякой ерундой… Так что, говоришь, котлету и салат?
И поспешил отвернуться к настенному шкафу за тарелкой.
— Да, пожалуйста.
Реакция Олафа на мой вполне невинный ответ озадачила, но я не придала ей большого значения. У всех нас есть свои тараканы, и абсолютно любая тема может стать неприятной из-за каких-нибудь болезненных событий в прошлом. Я вот даже говорить о детях не хочу. И не потому, что не думала о них совсем уж никогда, а потому что прекрасно понимала, что не хочу увидеть их старость и смерть. Мне хватило размышлений о них в свое время, чтобы раз и навсегда понять — детей у меня не будет. Я слишком эгоистична, чтобы снова потерять не просто близких, а самых родных мне людей, и только лишь потому, что переживу их всех.
Ели в тишине. Я снова вернулась в кресло, Олаф занял второе, и только редкий стук вилок о посуду нарушал безмолвие ночи. Затем мы пили чай с печеньем, которое викинг нашел в буфете, а когда и это закончилось, встал вопрос о размещении.
Впрочем, меня занимали и иные вопросы. Например, когда, в понимании Олафа, завершится ночь, где мне можно ополоснуться и планируют ли мне выделить отдельную спальню или я по умолчанию приехала не только в его дом, но и в его постель?
Были у меня и другие вопросы менее масштабного характера, но их я планировала решить по ходу дела. Начала же с благодарности и вполне невинного вопроса:
— Спасибо за ужин, твоя Нина просто клад. Чем займемся дальше?
Олаф в это время как раз допивал свой чай и почему-то слегка поперхнулся. Откашлялся, посмотрел на меня с осуждением и настороженно уточнил:
— Есть предложения?
— Нет. — Я ответила с едва уловимой улыбкой. — Была бы я одна — прогулялась бы по какому-нибудь близлежащему криминогенному району и устроила бы местной преступности судный день. Но я должна тебе ночь… — Подняла правую руку и показала ему браслет от наручников, которые до сих пор не сняла. — И поэтому спрашиваю — чем мы займемся?