Бывших учителей не бывает, или Перевоспитаю всех!
Шрифт:
Темнота была повсюду. Плотная, вязкая даже. Покрутилась на месте, пытаясь хоть что-то рассмотреть, да только не получилось.
Что это? Загробная жизнь, про которую нам усердно вещали ещё в студенчестве, что той не существует? Маразм маразмом, но о последних минутах своей жизни я помнила отлично. Похоже, мы в аварию попали. Хорошо, если парнишка жив остался, ему рано умирать. А вот я пожила своё. И уходить не страшно. Разве что самую малость.
Жаль только Алису, она экзамена страсть, как боится, а я обещала подтянуть её. И Игнат ещё, и Маша. Эх, да что говорить,
Может пойти куда стоит? Да только света в конце тоннеля что-то не видно. Или я света не заслужила?
Успела только об этом подумать, как тьма всколыхнулась, заволновалась и стала расступаться. И тишина, царившая до этого, прорвалась гудящими звуками.
– Аннэт, очнись же, – услышала, словно сквозь толщу воды и вслед за неприятным визгливым голосом кто-то со всей силы отвесил мне пощёчину.
Вот же…
Глаза я тут же открыла и узрела занимательную картину – надо мной склонилась моложавая женщина лет сорока, с довольно отталкивающей внешностью. Широкий нос с горбинкой, глубоко посаженные глаза и тонкие, словно ниточки губы. На щеках незнакомки расплывались красные пятна, что тоже красоты ей, увы, не прибавляло.
– Аннэт, – выдохнула она, столкнувшись со мной взглядом.
Постойте, какая ещё Аннэт? Я – Анна Степановна.
– Кто вы? – выдавила с трудом, потому что голос отчего-то плохо слушался.
– Ах, – женщина всплеснула руками, и, отвернувшись, заголосила, что было сил: – Ли-и-и-изи!
А потом и вовсе куда-то сбежала.
Голова отозвалась болью, и мир стремительно закружился перед глазами, но я усилием воли заставила себя остаться в сознании. Не кисейная же барышня, в самом-то деле, чтобы чуть что сознание терять.
Осмотрелась и вовсе забыла о своём никчёмном самочувствии, потому что посмотреть было на что.
Я лежала на узкой лавке в какой-то коморке. Но, несмотря на размеры комнаты, потолки были высоченными, и где-то там под ними имелись сводчатые окна с узкими проёмами и красочными витражами.
Так, постойте. Я умерла или всё же нет?
С трудом села и вновь была шокирована. На мне было белое платье с длинным шлейфом, который змеёй свернулась у самых ног. Но платье полбеды, куда страшнее то, что тело было не моим. Запястья тонкие, кожа светлая да гладкая. Пожалуй, мои руки выглядели так хорошо лет сорок назад. Опустила взгляд – точно не я. Грудью таких размеров я не могла даже в молодости похвастаться.
Поэтому вновь вернулась к вопросу – что здесь происходит?
Пока я себя осматривала, в комнатушку вбежала девица, на вид лет пятнадцати, с какой-то склянкой в руках. Не успела ничего сказать, как эту склянку сунули мне под нос.
Фу! Какая мерзость!
Скривилась и закашлялась. Удивительно, но туман, окутывавший меня, расступился, и я смогла вполне спокойно повторить вопрос:
– Кто вы и что здесь происходит?
Девчонка открыла рот и широко глаза распахнула от страха. Только вновь я осталась без ответа, в каморку кто-то вошёл. И этот кто-то был мужчиной. Молодым, красивым, должна отметить, вот
– Что тут у вас? – громыхнул он, рассматривая меня так, будто готов был придушить, да свидетели мешали.
Глава 2-2
Мимо него протиснулась та самая неприятная дама и, кланяясь до самого пола, стала причитать:
– Всё хорошо, господин. Девочка моя переволновалась, перенервничала, дайте нам ещё пять минуточек.
Мужчина презрительно скривился, но кивнул и вышел за дверь. Тут-то и произошло преображение. Женщина подошла ко мне и с неожиданной силой встряхнула за плечи:
– Аннэт, ты выйдешь сейчас и сделаешь всё, что от тебя требуется!
Вновь хотела повторить, что никакая я не Аннэт, и уж тем более не собираюсь ничего делать, как меня подняли на ноги, оправили платье и буквально силой стали толкать к двери.
Может быть, всё же стоило упасть в обморок ещё разочек и очутиться в такой уютной темноте? Мыслей было много, и ни одна из них не тянула на правду. Это же невозможно, чтобы моя душа в другом теле оказалась? Или возможно?
Пока пыталась разобраться в себе и своих сомнениях, оказалась в самой настоящей церкви. Где имелось множество гостей, выряженных в праздничные одежды, алтарь со служителем в белом балахоне, и жених. Последним был тот, кто заходил в каморку.
Если я всё же не умерла и попала в больницу, то откуда в моей голове такие яркие картинки? Нет, грешна, конечно, романчики всякие почитывала, но чтобы вот о таком мечтать – увольте. Замужество и любовь не для меня созданы, это я давно усвоила.
Женщина, которая, по всей видимости, приходилась Аннэт матушкой, словно куклу поставила меня рядом с женихом и испарилась. Шепотки, раздававшиеся до этого, стихли, и в огромном помещении воцарилась зловещая тишина. Странно всё и непривычно.
Жених нехотя взял за руку и кивнул служителю, выказывая своё высокое дозволение. Мужчина если и хотел возразить, да не решился, только недовольно качнул головой и затянул знакомую речь:
– Согласна ли ты, Аннэт Дарингстон, стать супругой Хэмлина Уилбурга? Готова ли быть с ним и в скорби и в радости? В болезни и здравии? Клянёшься ли почитать супруга, и любит его всю свою жизнь?
Подождите, традиционная речь всё же звучит несколько иначе. А тут, будто приговор зачитывают, с которым я, почему-то, должна согласиться.
Я и промолчала. Но жениха моё молчание не удовлетворило, поэтому он больно сжал ладонь, и прошипел, не разжимая губ:
– Не глупите, Аннэт, – помимо боли, руку нестерпимо обожгло, и я едва не вскрикнула.
Какой всё же неприятный тип. Воспитания ему явно не хватает.
С другой стороны, что я теряю? Отвечу «да», мне не сложно, всё равно тело не моё, да жизнь чужая. Собственно, я так понимаю, что вовсе здесь ненадолго, просто фантазия, которая скоро закончится.
– Да, – произнесла спокойно и услышала, как за спиной заохали и заахали на разные лады. Это все так удивились согласию? Может быть, стоило сказать «нет»?