Бывших ведьмаков не бывает!
Шрифт:
— А ну брось! Чего творишь?
Противный тонкий голосок, словно раскаленная спица, вонзился в ухо, и Лясота от неожиданности уронил крышку на ногу. Ругнулся сквозь зубы и прикусил язык, когда услышал тихое «Ой»!
«Померещилось», — подумал он. Поднял крышку, утвердил на…
— Кому сказано, брось!
— Кто тут? — Лясота крутнулся на пятках, держа крышку перед собой, как щит.
— Мы тут! Брось, не смей!
Испуг и гнев, звучавший в тонком голоске, придал мужчине сил. Он вдруг сообразил, кто мог так
— Выходи.
— Вот еще!
— Тогда хоть знак какой подай, кто ты!
— А если я не захочу?
«Ах ты, дрянь такая! Еще и кокетничает!» — рассердился Лясота. Воображение рисовало местную нежить в облике капризной девчонки лет восьми-девяти, избалованной и уверенной в своей безнаказанности.
— Тогда пеняй на себя!
— И что ты мне сделаешь? Крышкой накроешь?
— А хотя бы и так! Тебе этого почему-то очень не хочется.
— Это не твое дело, чего мне хочется, — в голоске зазвенела обида.
Оказывается, и нежить можно задеть за живое. Эта мысль показалась ему настолько забавной, что Лясота усмехнулся и пожал плечами.
— А раз не мое, так не о чем с тобой разговаривать!
— Хотя, если угадаешь?..
— Некогда мне в загадки играть, — рассердился Лясота, понимая, что нежить его просто забалтывает, чтобы усыпить бдительность. И наверняка уже готовит ловушку или просто каверзу.
— А раз некогда, чего ж ты тут стоишь, а прочь не идешь? — В голосе послышалось ехидное хихиканье. Ну, точно, девчонка!
— Не твое дело, — огрызнулся Лясота, лихорадочно вспоминая, как одолевают такого противника. Знать бы, с кем имеет дело! То, что годится для усмирения, например, водяного, совсем не подходит для схватки с болотником. А оружие, годное против лешего, не принесет пользы, если вышел с ним против встречника. [9] Когда-то он все это помнил, знал, умел чувствовать. Все пропало, погибло там, в крепости и на этапе. На рудник он уже пришел слепым и глухим, и хотя время от времени что-то чувствовал, объяснить этого не мог.
9
Встречник — здесь: злой дух, вихрь, встреча с которым в пути приносит несчастье.
— А я знаю. — Тонкий голосок упал до шепота. Ощущение было мерзкое — словно кто-то чем-то мокрым и противным щекочет ухо. — Ты сбежать надумал!
— Даже если и так, — он усилием воли заставил себя казаться спокойным и безразличным, — тебе-то какое дело?
— А такое, что без меня ты и шагу за ворота не ступишь!
Вот оно что! Он наткнулся на духа-хранителя этого места. Интересно, кто это? Обычная закладная жертва, которую помещают в основание дома или крепости в начале строительства, чтобы неупокоенный дух стерег это место? Чаще всего убивают петуха или кошку. Реже — собаку. Еще реже — корову или коня. И уж совсем редко, на крайний случай — человека. И, скорее всего, последнее
— Тяжко тебе тут? — присев на край колодца, поинтересовался Лясота. Был велик соблазн заглянуть в колодец и посмотреть, кто там с ним разговаривает, но он одернул сам себя. Скорее всего, ничего он там не увидит. А коли и увидит, то лучше бы и не смотрел — известно, что тот, кто увидит нежить, вскоре сам нежитью станет.
— Не твое дело, — привычно отозвался дух.
— А если мое? Если я тебя могу на свободу отпустить?
— А ты справишься? — В голоске нежити промелькнуло что-то вроде надежды.
— Ну, обещать не могу, но попытаться постараюсь. Если ты скажешь, что надо делать, и потом нас отпустишь.
— Да если получится, вы и так уйдете, — проворчал голосок. — А делать ничего особенного не надо. У хозяина вещичку одну забрать. Моя она. А хозяин отнял и не возвращает.
— Что за вещичка?
— Не скажу. Ничего больше не скажу!
Из глубины колодца послышался всплеск, словно, большая рыба нырнула на глубину. Выждав несколько минут и не услышав больше ни звука, Лясота осторожно заглянул за край. Но не увидел ничего. Колодец был пуст.
Выругавшись уже не таясь, он прислонил крышку к срубу и направился к молодечной избе. Было о чем подумать, лежа на полатях. Кто такой этот хозяин? Старый колдун, из рук которого Лясота с трудом вырвался вчера, или все-таки Тимофей Хочуха? И что это за вещица, столь дорогая для нежити? Что-то напоминавшее ей о том, что когда-то и она была живая? Так это может быть все что угодно. Надо думать.
Но думать не получилось. Стоило ему вернуться в молодечную и прилечь, как веки сомкнулись сами и он погрузился в глубокий сон без сновидений.
В ожидании ответа от князя Загорского разбойники в крепости отдыхали, предаваясь ничегонеделанию. Кто спал, кто играл в бабки и карты, кто чинил пришедшую в негодность обувку и одежку, кто хлопотал по хозяйству, кто от нечего делать слонялся по двору и задирал хлопочущих по хозяйству женщин!
Лясота не находил себе места. Время утекало как вода. Он бродил по двору, присматривался и думал, думал… Одно его утвердило в мысли, что ночное происшествие не привиделось: из стоявшего посреди двора колодца действительно не брали воды. Для того чтобы напоить лошадей, с реки притащили целую бочку, ведер на пятьдесят, да бабы несколько раз ходили с ведрами к берегу. Точнее узнать не удалось — ему действительно никак не удавалось подойти к воротам ближе чем на пять шагов. А к реке был довольно крутой спуск, не вдруг одолеешь.
Девушка ненамного старше Владиславы, лет девятнадцати, сгибалась под тяжестью ведер, и Лясота поспешил шагнуть навстречу.
— Дай-ка напиться, красавица!
Рябенькая «красавица» послушно повернулась боком, чтоб было удобнее нить, не снимая ведра с коромысла.
— Сладкая… Из реки?
— На ключ ходим. Под крутояром.
— Далеко. А из колодца чего воду не черпаете?
— Да ты что? — Девка округлила глаза. — Он же пустой!
— Пустой? — Лясота изобразил удивление. — А на кой тогда пустой колодец? Засыпать его и новый выкопать! Неужели приятно изо дня в день вот так таскаться?