Бывший 2. Роди мне сына
Шрифт:
— Нет. Ответа на твой вопрос у меня нет, — зевая выговариваю. — И я хочу спать.
Вернее, ответ есть, но я тебе его не скажу.
— Ты просто хотела быть самостоятельной. Независимой.
— Возможно, Андрей. И у меня получалось.
— Любой успешный бизнесмен со мной согласится — глупо отказываться от имеющихся ресурсов в угоду того, чтобы пощекотать своё внутреннее величие. Я мог тебе помочь, но ты хотела «сама».
Наш «тупиковый» разговор прерывает звук его мобильного телефона и пока Адриан короткими ответами
Спать с ним всю прошлую ночь оказалось несусветной глупостью только лишь потому, что я больше не хочу отправляться в постель одна. Никогда.
Когда Адриан заканчивает разговор, я не сразу вижу изменения на его лице, но вздрагиваю от резкого голоса:
— Скажи мне, пожалуйста, ты кому-нибудь рассказывала, где мы? Кроме Соболевых.
Сужаю взгляд, потому что он снова чужим становится. Разъяренным, с бешеными глазами и сжатыми кулаками.
— Я? — судорожно пытаюсь хоть что-то вспомнить.
Эмоциональная разница в поведении Адриана такая поразительная, что я неожиданно впадаю в ступор.
— Только редактору, — внутри всё холодеет. — Ире. Они ведь встречаются со Степа…
Обрываю свою речь на полуслове, потому что Адриан с резким стуком ставит на стол стакан с водой и смачно матерится по-гречески.
— Что случилось? — дрожу.
Он меня пугает. Ненамеренно, но всё же.
— Я просил тебя. Никому. Вера… — качает он головой пораженно.
— Я…
Черт.
Действительно, просил. Но я была так счастлива.
— Я не подумала, Андрей, — виновато тру переносицу. — Прости.
— Не подумала? — срывается он с места и начинает ходить из угла в угол.
— Забылась, — киваю. — Сказала это на автомате. Я что, должна все помнить? И поверить не могу, что Ирина…
Взгляд его глаз такой обвиняющий, что замолкаю.
— Тебе не надо было думать. Я говорю — ты выполняешь. Какие тут могут быть варианты? — он разводит руками.
— Знаешь, что? — тоже вскакиваю. Голова кружится, так стремительно я это делаю. — Вот только не нужно разговаривать со мной в таком тоне. Не забывай в каком я положении. Я не помню, что ела сегодня на завтрак. И Ире тоже рассказала всё на эмоциях. Слишком радовалась.
В его глазах бунтуют пожары, которые так или иначе поджигают и меня. И молчать больше не хочется.
Сам того не ведая, он вскрыл уже загнивающую рану.
— И я бы отлично научилась брать, Андрей, если бы ты что-то давал, — со злостью выговариваю.
Он останавливается возле окна и, стоя спиной, делает поворот головы.
— И чего же я не давал? — усмехается. — Что было не так?..
— Стабильности. Уверенности. Ты позвал с собой в Грецию, но не предложил мне выйти за тебя. Странно, что вообще об этом заговариваю я, а не ты.
— Когда я должен был предложить? Может, когда ты заявила, что работа — это главное, что есть в твоей жизни?
— Так и было ровно до тех пор, пока ты не появился, — тихо произношу.
Приглаживаю волосы и срываюсь. Он снова кричит на меня, снова в чем-то обвиняет.
Ничего не поменялось.
И уже не поменяется. Увы.
Моё лицо будто каменеет, но я всё же нахожу в себе гордость задрать подбородок и, пытаясь спрятать обиду за независимостью, произнести:
— В любом случае, это не важно. Сейчас уже поздно. Я никогда не поверю, что тебе нужна я, а не ребенок.
— Вот как, — произносит Адриан, закидывая руки в карманы брюк. Приближается ко мне и награждает ненавистным взглядом. — Просто, блять, прекрасно.
Прикрываю глаза, когда он словно ураган проносится мимо, и в очередной раз вздрагиваю от жуткого удара входной двери.
Смаргиваю стеклянные слезы, потому что Адриан Макрис вместо того, чтобы извиниться и успокоить меня… просто ушел! Ушел, черт возьми.!..
Глава 34.
Когда дверь на первом этаже снова хлопает, прикрываю глаза и поглаживаю разбушевавшуюся в животе дочку.
— Т-ш-ш, моя маленькая, — шепчу в темноте. — Сейчас будем спать. Просто твой отец… невозможный человек.
Подумав, справедливости ради добавляю:
— И мама такая же. Мы оба ненормальные, но очень тебя любим. Надеюсь, к тому моменту, пока ты родишься, мы не поубиваем друг друга.
Слышу, как щелкают замок и выключатель, как Адриан поднимается на второй этаж.
Вместе с этим приходит долгожданное расслабление, потому что несмотря ни на что, когда он рядом, мне становится спокойнее.
Озарение вспышкой в душе загорается. Мы можем быть какими угодно — озлобленными, незамечающими, жестокими по отношению друг к другу, но я всегда знаю — я в безопасности.
Я в безопасности.
И работать в телецентре, после того, как Адриан заделался его собственником, мне стало гораздо комфортнее. Перестать сражаться на мужском поле с Вознесенским и Батюшкой. Перестать обороняться. Просто знать, что ничего плохого не случится.
И жить всё это время в его доме было безопасно…
Это необъяснимо, но сейчас понимаю — те дни и месяцы, когда Макрис был рядом, я наконец-то могла позволить себе быть другой. Глупой… Отпустить контроль, который так или иначе, сопровождал меня с самого детства.
Для всех я, Вера Стоянова — журналист и ведущая. А рядом с ним — просто Вера из России. Просто женщина. Взбалмошная, эмоциональная, постоянно что-то вытворяющая. Живущая себе на уме.
Среди своих малочисленных подруг и коллег я всегда славилась тем, что из любой ситуации могу найти выход, всегда могу помочь. Словом, делом, советом. И только под прессом сильных, раздирающих душу чувств к Андрею, я совершала свои самые глупые поступки в жизни.