Бывший муж и другие неприятности
Шрифт:
– Не рановато? Одиннадцати часов нет.
– В самый раз. Я в семь встал и еще не завтракал.
– Хм. – Евгений подумал, что чашку кофе и бутерброд с колбасой тоже нельзя назвать полноценным завтраком. – Ты давно там?
– Только пришел.
– Тогда закажи и мне что-нибудь, я минут через пятнадцать подъеду.
И положил трубку. Оба вовсе не были невоспитанными грубиянами. Просто предпочитали в разговоре обходиться без формальностей: «здравствуй», «до свидания» и даже простое «пока» пропускались.
Кафе «Парус» (в девичестве, как выражался Олег, «Вишенка») находилось рядом со зданием, где лет пять назад снял помещение под головной офис быстро развивающий свою сеть магазинов стройматериалов бизнесмен Евгений Константинович Скворцов. Кормили там вкусно и недорого, поэтому
Скворцов поговорил с ними. Посудомойка Раиса (именно так, по имени, она попросила себя называть), невысокая, худая, черноволосая и черноглазая женщина, быстрая, даже немного суетливая и в движениях, и в разговоре, проработала в «заведении», как она назвала «Вишенку», более тридцати лет.
– Почему «заведение»-то? – поперхнулся Евгений, у которого сразу возникли нехорошие ассоциации.
– Так только при мне здесь больше десятка хозяев сменилось, и почти каждый свое название давал. Что ж, мне запоминать каждый раз? Вы ведь, наверное, тоже «Вишенкой» не оставите? Переименуете?
Евгений немного растерялся, об этой стороне дела он как-то не задумывался.
– А это обязательно?
– Как вам сказать? – Раиса пальцами правой руки потерла старый шрам на запястье левой. – Можно, конечно, не менять. Но, знаете, хозяева, которые старое название оставляли, всегда быстро разорялись. Больше года никто не выдерживал.
– А те, что переименовывали? Процветали?
– Не обязательно. Бывало, конечно, что тоже прогорали, но не сразу. Но большинство нормально работали. У людей разные обстоятельства бывают. Кто-то умер…
Евгений вздрогнул и перекрестился:
– Не, этого нам не надо! Уж лучше разориться!
– Кто-то уехал, кому-то просто надоело, кому-то захотелось покруче кашу заварить. В общем, дело ваше, но я бы сказала – дайте свое имя. На удачу. Я чувствую – удача будет.
– Спасибо на добром слове, – пробормотал Евгений. – А кем эта «Вишенка» уже побывала? Чтобы я не повторился ненароком.
– Так, навскидку, я все, пожалуй, и не вспомню. – Раиса задумалась. – Надо в трудовой книжке посмотреть. До «Вишенки» была «Березка», а до нее «Матрешка». «Пельменная» была, «Зодиак» и «Тарас Бульба» – это когда с Украины женщина хозяйкой была. Откуда-то из-под Винницы. Все по-украински с нами разговаривать пыталась, смешно. Мы, конечно, с пятого на десятое понимали… так она выписала из дома повара и с ним балакала. Потом вышла за этого повара замуж, продала заведение и уехала с ним опять к себе под Винницу. А нас бандит купил, и стали мы тогда «Братки». Хороший был бандит, вежливый. Пашей звали. В дела особо не вникал, только повара сам привел, сманил откуда-то. Говорит ему: «Уважаемый, мне трюфеля, устрицы да фуа-гра всякие без надобности. Ты, главное, следи, чтобы мясо всегда было в ассортименте, шашлычок там, котлетки по-киевски, отбивные… И чтобы первое, как положено: борщ, соляночка… а увижу в меню суп-пюре гороховый, убью сразу».
– Бандит этот, случайно, не Большой Паша был? – заинтересовался Евгений, почувствовав что-то неуловимо знакомое в манере выражаться одного из череды бывших хозяев кафе.
– Этого я не знаю. Паша и Паша. Но не маленький, это точно. Вот такой шкаф. – Невысокая Раиса вытянула руку, как могла высоко. – А работать с ним хорошо было. Он потом в каком-то бизнесе круто поднялся, и заведение наше ему не по чину стало, вот и продал. А мы долго жалели.
– Понятно. – Евгению стало неловко, хотя женщина вроде говорила от чистого
– Парусом? – Раиса наморщила маленький, не по возрасту гладкий лобик. – Нет, не припомню такого. А что, хорошее название, «Парус»… Благородное. Знаете, у меня телефончик есть той художницы, что «Матрешку» оформляла, и, когда «Сладким Пончиком» были, тоже она делала. Очень хорошая женщина и разрисует помещение на загляденье. И волны вам сделает, и облака, и дельфинов…
– Хм. – Евгений огляделся по сторонам и мысленно согласился, что вишневый сад с порхающими птицами никак не сочетается с подразумевающим морские просторы «Парусом». – Пожалуй, позвоните ей. Пусть набросает свои предложения по оформлению и завтра вечером подойдет часиков в семь. Поговорим, посмотрим. Кстати, а телефонов бывших сотрудников у вас не найдется? Официантки тут раньше были славные, а повар – тот выше всяких похвал.
– Ой, – всплеснула руками Раиса. – Да что вы! Да конечно! Да я всех обзвоню! Они так обрадуются! Катя с Наташей толком не устроились, а Ашот Артурович, конечно, быстро работу нашел, но ему там не нравится! Галя, правда, сказала, что не будет больше работать, у нее внук в первый класс пошел, но это же она не знает, что можно к нам в заведение вернуться…
– В общем, пригласите их, пожалуйста, тоже на завтра, – поторопился прервать ее Евгений. – Устроим общее собрание.
Довольная, Раиса убежала, а Евгений отправился на переговоры к гардеробщику. Семен Михайлович отработал в «Вишенке» меньше года, ни с кем особо не сблизился, но к желанию нового хозяина вернуть прежний персонал отнесся с одобрением и сразу же дал несколько дельных советов по организации работы. Евгений осторожно поинтересовался, кем Семен Михайлович был раньше, в допенсионной жизни, и почти не удивился, узнав, что тот работал в бухгалтерии большого продуктового магазина. На завтрашний общий сбор персонала гардеробщик был приглашен уже в должности управляющего кафе «Парус» с двухмесячным испытательным сроком.
С тех пор Евгений ни разу не пожалел, что прикупил этот «непрофильный актив». Пришлось, конечно, вложиться – новое оформление, техника (за посудомоечные машины Раиса, получившая высокое звание начальника помывочного цеха, облилась счастливыми слезами и обещала Евгению свечку за здравие в ближайшей церкви на каждый праздник), повышение зарплаты сотрудникам (пусть и символическое, все равно люди оценили. Хотя насчет свечек и церковных праздников никто не заикался) и прочие неизбежные расходы – но оно того стоило. Семен Михайлович управлял «Парусом» твердой рукой, и кафе приносило небольшой, по сравнению с остальными подразделениями, но стабильный доход. А сам Скворцов и все его сотрудники получили возможность недорого и вкусно обедать. Кроме того, готовились и блюда навынос, так что все окрестные молодые холостяки считали «Парус» чем-то вроде филиала маминой кухни. А Олег Нечаев питался исключительно там.
Евгений зашел в кафе и сразу направился к столику в углу. Молча кивнул Олегу и поставил на свободный стул портфель с документами.
– Я тебе пельмешки заказал. – Олег на секунду отвлекся от антрекота. – И салат помидорно-огуречный.
Евгений снова кивнул и отошел помыть руки.
«Интересно, – мелькнула мысль, – а ведь это Машка приучила меня мыть руки перед едой. Мама сколько лет воевала, ничего не добилась. А Машка всего за два года…»
Когда он вернулся к столу, официантка Катя уже расставляла тарелки. Все было приготовлено именно так, как он любил: на дно глубокой тарелки сначала положили несколько кусков масла, сверху навалили горку горячих пельменей, так что масло сразу растаяло, и эти плавающие в масле пельмени присыпали мелко нарезанным укропом. Зато в салате зелени не было совсем – только крупно нарезанные помидоры и огурцы, немного лука, соль и подсолнечное масло. Но мама всегда резала овощи очень мелко, превращая салат в почти однородную массу, а пельмени в их доме вовсе не водились. Когда же он успел полюбить и пельмени с зеленью, плавающие в масле, и крупно нарезанный салат? Неужели за те же два года, что прожил с женой? Ерунда какая! Он взрослый, самостоятельный человек, и ему просто нравится такая еда!