Бывший муж моей мачехи

Либрем Альма

— Ну что ты там стоишь? — улыбнулась Алевтина. — Стася, чего ты? Присядь рядом с мамой, пожалуйста.

Глава одиннадцатая

Я нерешительно зашла в палату и, убедив себя в том, что это же моя мама, она не скажет ничего плохого, приблизилась к кровати.

Мама, как всегда, была красивой — и невероятно измученной. Болезнь не старила её, наоборот, делала более молодой, даже юной, если не всматриваться в тёмные круги под глазам и нездоровый

цвет кожи. Тёмные, как и у меня, волосы были заплетены в косу, чтобы не мешали, и мама по привычке тянулась к ней свободной рукой, растягивала простую резинку. Это простое движение её успокаивало.

Книгу она отложила в сторону, и та теперь грозилась свалиться на пол.

Тёмные глаза матери лихорадочно сверкали, словно у неё поднялась температура, и я могла только молиться, чтобы моё предположение оказалось ошибочным. Но ведь Анатолий Игоревич уведомил бы меня, если б мама чувствовала себя плохо. А он сказал, что всё ещё поправимо.

И операция пройдет успешно.

— Ты сегодня очень необычно выглядишь, — отметила мама, жестом велев мне присесть на край кровати, и накрыла мою ладонь своей. — Такая красивая.

— Ой, мам, — я надеялась, что сейчас не покраснею, как та свекла, и не умолкну от смущения, не хватало ещё только напугать этим маму! — Это всё отец. Ты же знаешь, у него странный подход к тому, как должна правильно выглядеть женщина.

— Знаю, — Алевтина горько усмехнулась. — Мне так жаль, что ты должна это терпеть.

— Всё нормально, — я ободряюще сжала мамины пальцы. — Осталось совсем немного.

Я заметила, как помрачнела мама, и поспешила дополнить:

— Я нашла деньги на операцию.

— Что? — женщина попыталась привстать, но, поймав мой осуждающий взгляд, вновь опустилась обратно на подушку. — Стася, Анатолий Игоревич, конечно, молчун ещё тот, но я и так понимаю, что это стоит очень дорого. Я же не идиотка.

Нет, моя мама всегда была умной и чуткой женщиной.

— Откуда у тебя такие деньги?

— Один человек согласился мне помочь, — тихо произнесла я. — Он обещал оплатить твое лечение и сейчас разговаривает с Анатолием Игоревичем по этому поводу.

— Мужчина?

— Мужчина, — нехотя кивнула я.

— И что он хочет взамен?

— Мама…

— Не надо делать из меня дуру, — нахмурилась мама. — Стася, послушай. Оно того не стоит. Я выдержу и безо всякой операции. Правда! Возможно, Анатолий Игоревич согласится выписать мне те таблетки, которые унимали боли.

Я знала, о чём говорила мать. Но только Анатолий Игоревич был непреклонен. Выписывать такие сильные обезболивающие означало убить мамино сердце.

— Не переживай, — твердо произнесла я. — Олег — хороший человек. И он не просит от меня ничего противозаконного. Или того, о чём ты подумала. Просто предлагает свою помощь за одну ерундовую услугу.

Печальный взгляд мамы свидетельствовал о том, что она и не думала мне верить.

— Стася, за ерундовые услуги никто не предлагает такие деньги, —

осторожно промолвила она, осторожно высвобождая свою руку из моей хватки. — И я не хочу, чтобы ты ввязалась из-за меня в какие-то серьезные проблемы.

— У меня не будет никаких проблем, — ободряющие улыбнулась я.

— А у кого будут?

Вот зачем она это спрашивает?!

— Ни у кого, — я вздохнула. — Просто Олег хочет подписать с отцом один контракт… На более выгодных для себя условиях, чем предлагает папа. А для этого ему надо, чтобы было к кому приходить в гости в наш дом, понимаешь?

— Твой отец никогда не славился своим бережным отношением к женщинам, — вздохнула мама. — И ты должна понимать, что он не единственный мужчина на свете, который спокойно перешагнет через свою якобы любимую и пойдет дальше.

— Я всё понимаю. Я же разумная девушка, мам.

Это не отменяет того, что у меня ноги подкашиваются, когда Олег на меня смотрит, но я не стану говорить об этом матери. Не хочу, чтобы она волновалась, чтобы ещё сильнее пострадала из-за того, что я просто пытаюсь ей помочь.

— Ты разумная, — кивнула Алевтина. — Но вокруг хватает коварных людей.

— Давай лучше о чём-то другом? — я искренне надеялась на то, что нам удастся сменить тему.

— Представь, как хорошо будет, когда мы наконец-то тебя вылечим. Мы сможем жить полноценно! Без всяких больниц. Знаешь, как мы будем счастливы?

Мама всмотрелась в моё лицо и как-то неуверенно улыбнулась.

— Что случилось, Стася?

— А что случилось?

— Ты всё же не такая, как обычно, — нехотя отозвалась женщина. — Такая мечтательная. Обычно ты не позволяла себе даже задумываться о том, что будет, если мы вдруг найдем деньги на операцию.

— Потому что, — я несмело улыбнулась, — теперь я даже не сомневаюсь в том, что деньги у нас есть, понимаешь?

Мама тяжело вздохнула. Было видно, что ей трудно поверить в возможность быть счастливой, но она всё ещё не решалась полноценно спорить со мной, помнит, что надо беречь сердце и нервы. Хорошо, что даже находясь на эмоциях, она способна оставаться более-менее спокойной. Не представляю, что бы я делала, если б мне вдруг пришлось сейчас спорить с матерью…

— Не молчи, — попросила она. — Мне так хочется узнать, что ты, как ты, как у тебя дела. А то я в этой больнице скоро забуду о том, как выглядит моя родная дочь!

Я улыбнулась, не через силу, а достаточно искренне — по крайней мере, выглядело это именно так. Переживая о мамином здоровье удалось отодвинуть на задний план, чтобы вести себя максимально естественно и доброжелательно. Всё же, хорошо, что я благодаря дражайшему папеньке хоть немного, но умею притворяться.

По крайней мере, мама не будет подозревать меня в обмане. И волноваться не будет.

— Да всё в порядке, — улыбнулась я. — Чувствую себя в последнее время, правда, наряженной куклой, ты же знаешь, терпеть не могу такие платья.